Берлин

[Андрей Аркадьевич]

- И вот, друзья мои, на такой романтической ноте мы с вами въезжаем в столицу Германии город Берлин.

[Серёжка Ларионов]

Варшава на въезде встретила их деревней. Познань складами. Франкфурт-на-Одере заповедником. А чем встретит Берлин?
Сережка прямо-таки впечатался мордашкой в окно.
А Берлин встретил автобус шумоотражающими щитами. Их стена выросла перед глазами мальчишки сразу после указателя BERLIN. Сплошная темно-зеленая стена без единого просвета, наглухо отгородившая город от шоссе. И только отважный берлинский плющ раз за разом перекидывал за нее свои светло-зеленые побеги, украшая скучное творение рук человеческих. Да еще пробегали над верхней кромкой стены верхушки черепичных крыш и кроны деревьев. Деревьев было заметно больше. Очень походило, что шоссе рассекало коттеджный поселок в зеленом массиве. Ничего удивительного, ведь в город они въехали как раз из леса.

[Андрей Аркадьевич]

- Точнее, конечно, сказать, в Большой Берлин. Потому что Берлин, как и другие большие современные города, сильно разросся в двадцатом веке, включив в себя окрестные деревни и городки. И если бы мы проезжали здесь двести лет назад, то сейчас приближались бы к деревеньке Бонсдорф. Ее жители, наверное, посмеялись бы, скажи им, что когда-нибудь она войдет в состав Берлина. Сказали бы: "Где мы, а где Берлин?" И тем не менее, мы сейчас едем по Берлину, через район Бонсдорф округа Трептов-Кёпеник. И, как понятно из названия, основой этого района является та самая деревня Бонсдорф, известная с тринадцатого века. Обратите внимание, друзья мои, здесь мы сразу сталкиваемся со славянским следом в истории Берлина. Бонсдорф с самого начала попадает в записи как деревня со смешанным славяно-германским населением. Была ли это славянская деревня, в которую подселились германцы, или все было наоборот, сказать сейчас невозможно. Но факт тот, что в двенадцатом веке в этом лесу мирно жили и совместно трудились представители двух разных народов.

[Серёжка Ларионов]

Если вчера темой дня у Андрея Аркадьевича были русский и немецкий вклады в историю Польши, то сегодня ею стали славянские поселения Германии. О них он начал говорить сразу на границе и, судя по всему, не собирался оставлять эту тему и в Берлине. Вот скажи Сережка в школе, что Германия это славянская страна, над ним бы смеялись, а по "Окружающему миру" можно было за такое и пару схлопотать. А получалось, что на самом-то деле это действительно так.
Интересно.
Плохо только, что щиты вдоль дороги все не кончались. Кроме крыш и крон деревьев по-прежнему ничего не было видно.

[Андрей Аркадьевич]

- Но, в то же время, коренные бонсдорфцы, живущие в домиках за антишумовыми экранами, сегодня берлинцы в нескольких поколениях. Потому что разросся Берлин, в отличие от Варшавы или, скажем, Москвы, не постепенно, а одним большим рывком. Это случилось в 1920 году, когда прусский ландтаг принял Гросс-Белин-Гёзец, то есть Закон о Большом Берлине. Городу подчинили территории, в несколько раз превышающие площадь тогдашнего Берлина. Здесь, на юге, по самый Бонсдорф. И с тех пор границы Берлина уже практически не менялись.

[Серёжка Ларионов]

Сережке слова Андрея Аркадьевича понравились. Это было необчно и красиво. Наверняка в этих домиках жил мальчишка, с которым Сережка мог бы подружиться. И был бы у Сережки друг - берлинец в нескольких поколениях из Бонсдорфа. Это было бы интересно и необычно.
Только Сережка ничего не знает об этом мальчишке, а этот мальчишка - о Сережке. Да и не знает Сережка немецкого языка, а с чего бы мальчику из Бонсдорфа знать русский?
Нет, как все же хорошо, что Сережка встретился и подружился с Иркой! И совсем скоро они встретятся...

[Андрей Аркадьевич]

- Так вот, несмотря на свой солидный возраст Бонсдорф не может похвастаться богатой историей. Если говорить о связанных с ним людях, то самым известным будет бранденбургский курфюрст Иоахим Второй, который в 1571 умер на пути в Берлин где-то в районе Кёпеника. Где именно это произошло, точно неизвестно, но есть предания, что именно в Бонсдорфе.

[Серёжка Ларионов]

Пока Андрей Аркадьевич рассказывал про историю Бонсдорфа, автобус проехал под очередной аркой, на которой были расположены информационные щиты, содержание которых осталось неизвестным. Нет, все-таки в Польше было лучше, там щиты ставились в основном вдоль дороги, а немцы предпочитали арки. Наверное, немецким водителям так привычно и удобно, а вот туристам - не очень...

[Андрей Аркадьевич]

- Если говорить о связанных с Бонсдорфом об интересных событиях, то приходит в голову только постройка аэропорта Шёнефельд. Помните, я говорил, что его северная полоса сейчас закрыта? Так вот, она подходила к самому Бонсдорфу. И вот те, кто едет слева, наверное, обратили внимание, что закончился противошумовой забор. Вот сейчас слева от шоссе как раз бывшая северная полоса. Планируется застроить ее современными домами, но пока дальше планов дело не продвинулось.

[Серёжка Ларионов]

Тут Сережке в голову пришла мысль, которой он поспешли поделиться с папой:
- Пап, а ведь наша Благовещенская слобода поинтереснее этого Бонсдофра будет, верно? И возраст у нас не хуже, и сам Минин у нас жил, а вместо аэропорта у нас старый вокзал и бывший грузовой порт. Верно?
Тем более, что противошумовой забор закончился только слева, а справа как тянулся, так и тянется, что было уж совсем несправедливо.

[Андрей Аркадьевич]

- Если же говорить об архитектуре, то в Бонсдорфе есть несколько интересных строений, наиболее примечательным из которых является Дорфскирхе - деревенская церковь. Она построена в 1755-57 годах. С тех пор многократно перестраивалась и ремонтировалась. Свой нынешний облик церковь обрела в 1888 году. Вот сейчас мы проедем мимо бывшего аэродрома и слева от нас будет центральная площадь деревни Бонсдорф. Так что в левые окна можно будет увидеть колокольню церкви.

[Николай Сергеевич]

- Пап, а ведь наша Благовещенская слобода поинтереснее этого Бонсдофра будет, верно? И возраст у нас не хуже, и сам Минин у нас жил, а вместо аэропорта у нас старый вокзал и бывший грузовой порт. Верно?

- Ну да, ты прав, - кивнул папа. - У нас история тоже богатая. Есть такое, что никаким Германиям и не снилось. Но туристам везде интересно, новое поглядеть.

[Серёжка Ларионов]

- Если же говорить об архитектуре, то в Бонсдорфе есть несколько интересных строений, наиболее примечательным из которых является Дорфскирхе - деревенская церковь. Она построена в 1755-57 годах. С тех пор многократно перестраивалась и ремонтировалась. Свой нынешний облик церковь обрела в 1888 году. Вот сейчас мы проедем мимо бывшего аэродрома и слева от нас будет центральная площадь деревни Бонсдорф. Так что в левые окна можно будет увидеть колокольню церкви.

- Ну да, ты прав, - кивнул папа. - У нас история тоже богатая. Есть такое, что никаким Германиям и не снилось. Но туристам везде интересно, новое поглядеть.

Ободренный папиной поддержкой, Сережка добавил: - И церковь у нас своя тоже есть. Даже еще старше. 1725 года, я точно запомнил. Только ее ремонтировать надо...

Когда-то эту церковь перестроили в дом. А сейчас дом постепенно обратно превращался в церковь.

[Андрей Аркадьевич]

- И вот сейчас мы с вами проезжаем мимо бывшей главной площади деревни Бонсдорф, и сидящие слева видят шпиль церкви.

Мне же остается только закончить рассказ о Бонсдорфе вот какой информацией: наше шоссе проходит почти по границе между Бонсдорфои и Новым Бонсдорфом. Так назвали свою деревню переселенцы из Пфальца, прибывшие в эти края в 1764 и поселившиеся к востоку от Бонсдорфа. Точно эту границу определить невозможно, поскольку спустя сто лет, в 1865 обе деревни слились в единый Бонсдорф.

[Николай Сергеевич]

- И церковь у нас своя тоже есть. Даже еще старше. 1725 года, я точно запомнил. Только ее ремонтировать надо...

- Да, точно, - кивнул папа. - Ну, к счастью, сейчас церкви у нас приводят в порядок, не то, что раньше.

Советское детство не позволяло папе быть слишком религиозным, но на развалины он и так насмотрелся, пусть уж лучше ремонтируют.

[Серёжка Ларионов]

Ободренный папиной поддержкой Сережка улыбнулся и приник к окну, готовый дальше смотреть и слушать.
Словно в награду за такое внимание шумоотражающий забор вдруг кончился. Правда, сильно лучше от этого не стало, потому что вместо него взгляд теперь упирался в густую зелень растущих вдоль дороги деревьев, через которую с большим трудом просматривались все те же черепичные крыши коттеджных домиков. Да еще торчала какая-то вышка с антенной наверху.

[Андрей Аркадьевич]

- И вот сейчас, друзья мои, мы сворачиваем на улицу, которая называется Ам Зееграбен и дальше поедем уже по ней. Эта улица является административной границей. Справа от нас останется Бонсдорф, а слева будет другой район Берлина, который называется Альтглиникё. Мы с подобным уже сталкивались вчера.Помните в Познани: Хартово и Жегже?
Накануне в подобной ситуации они оказывались не один раз, но Андрей Аркадьевич знал за собой способности перегрузить туристов информацией и старался ограничивать себя там, где речь не шла об истории или достопримечательностях.

[Серёжка Ларионов]

Даже если ты в автобусе толком не видишь, что происходит на противоположной стороне, при самом минимуме внимания поворот не прозеваешь.И дорога в сторону уходит, и вправо слегка толкает. "Центробежная сила" называется. Ее по физике проходят, в старших классах.
Поэтому то, что они поворачивают, Сережка понял. А вот нового ничего не увидел: по-прежнему зеленой стеной стояли деревья, отгораживая проезжую часть от Бонсдорфа.
Только название улицы ему понравилось. Ам Зееграбен. Ам... Словно обедать сели :)

Стоял кораблик-ложка
В Картофельном порту.
Ушёл кораблик-ложка
С картошкой на борту.
Поплыл кораблик-ложка
С картошкой по волнам...
Плывёт кораблик-ложка,
Сережка его:
— АМ!

[Андрей Аркадьевич]

- Я сразу хочу обратить внимание тех, кто смотрит в левые окна автобуса, сейчас вы увидите трассу берлинского эс-бана,а чуть погодя и его станцию "Альтглиникё". Эс-бан это специфический транспорт, характерный для стран именно германской культуры: ФРГ, Австрии, Швейцарии. По смыслу это внутригородская электричка. Иногда его называют берлинским метро, но это неверно. Метро в Берлине и вообще в Германии называется у-бан, и с ним мы сегодня встретимся чуть позже.

[Серёжка Ларионов]

За первый день Сережка удостоверился, что интересности за окном распределяются действительно поровну: половина справа, половина слева. Но сейчас он все равно слегка позавидовал тем, кто сидит с противоположной стороны. У них там городская электричка, которых в России не бывает, а у него здоровенная автостоянка. Такая, словно в зелени прятался целый торговый центр. Хотя может он там и правда прятался? Места-то точно достаточно.

[Андрей Аркадьевич]

- История Альтглинике во многом напоминает историю Бонсдорфа. Основа района это одноименная деревня, причем опять-таки исходно славянская деревня. Археологи установили, что она существовала здесь еще в девятом веке и называлась Глиник - от слова "глина", потому что здесь глинистые почвы. Германское поселение здесь появилось только в тринадцатом веке, порядка 1230 года. Но довольно быстро происходит германизация населения и трансформация названия деревни в Глинике.

[Серёжка Ларионов]

Тут Сережке в голову пришел вопрос.
- Пап, смотри как получается. Все города, которые мы смотрим, двойные. Варшава польская и русская, Познань польская и немецкая, Берлин немецкий и славянский. А дальше тоже так будет?

[Николай Сергеевич]

- Пап, смотри как получается. Все города, которые мы смотрим, двойные. Варшава польская и русская, Познань польская и немецкая, Берлин немецкий и славянский. А дальше тоже так будет?

- Ну да, в Европе все перемешано, - кивнул папа. - Здесь города не только двойные, а тройные и четверные. Они переходили из рук в руки много раз, и каждый захватчик что-то своё строил. Хорошо еще, что сюда турки не добрались.

[Андрей Аркадьевич]

- В 1764 в Глиникё также прибыли переселенцы из Пфальца и построили рядом деревню Ное-Глиникё. В 1893 году деревни были объединены с названием Альтглиникё, а в 1920 она вошла в состав Большого Берлина. Пожалуй, главное отличие от истории Бонсдорфа заключается в том, что в Альглиникё не умирал курфюрст. Этого, в общем-то следовало ожидать: деревень много, курфюрсов не так много, на каждую не хватит.

[Серёжка Ларионов]

- Ну да, в Европе все перемешано, - кивнул папа. - Здесь города не только двойные, а тройные и четверные.

Сережка даже потянулся от удовольствия. Как же здорово, что они поехали в эту поездку! Сколько интересного! Даже совсем не хочется расстраиваться из-за того, что эс-бан на другой стороне, в Сережкином окне только мега-автостоянка. Она же тоже когда-нибудь закончится.

Они переходили из рук в руки много раз, и каждый захватчик что-то своё строил. Хорошо еще, что сюда турки не добрались.

При чем тут турки Сережка не понял. А переспрашивать не стал. Очень хотелось послушать рассказ Андрея Аркадьевича про приберлинские деревеньки, ставшие теперь частью столицы Германии.

[Светлана Максимовна]

Света едва не рассмеялась от того, что сказал Андрей Аркадьевич о соотношении численности деревень и Курфюрстов.

[Андрей Аркадьевич]

- И вот, друзья мои, я на секунду прерываюсь, чтобы обратить внимание едущих слева. Вы сейчас видите станцию эс-бана. Как я говорил, она называется "Альтглиникё". Электрички пока нет, но может быть мы ее еще увидим.
Впереди над улицей был перекинут пешеходный мостик, с которого пассажиры спускались на платформу. Андрей Аркадьевич подумал, что самый лучший вид на станцию был бы, конечно, с этого мостика.

[Серёжка Ларионов]

Это, конечно, было немного грустно и несправедливо. Справа все интересное, а у Сережке в окне кончилась автостоянка, но продолжалась зеленая стена, отделяющая улицу от Берлина. Ну, проехали они поворот, и что? Все равно ничего мальчишка там не разглядел.

[Андрей Аркадьевич]

- И не только в своей истории, но и в сегодняшнем дне, Альтглиникё очень похож на Бонсдорф. Тоже очень зеленый район преимущественно с коттеджной застройкой. Тоже есть церковь, правда, построенная намного позднее, в 1894-95 годах. Есть небольшое количество старых домов. Знаете, мечта людей с определенным складом характера: жить в таком уютном поселочке, а на работу ездить в город.
Андрей Аркадьевич улыбнулся.
- Но поскольку мы едем по границе района, то большая часть его интересных объектов останется нам недоступной.

[Серёжка Ларионов]

Поездка продолжалась только второй день, но Сережка уже успел запомнить любимые приемы Андрея Аркадьевича. Если он говорит "но этого мы не увидим", значит, сейчас будет что-то интересненькое.
Поскорей бы. А то пока что от Бонсдорфа по-прежнему улицу отделяла зеленая стена. То, что они проехали под каким-то мостом - не в счет. Что интересного в неизвестном мосту?