Жаль не весь перевод сохранился, но то, что нашла, выкладываю здесь.
-Конечно, все происшедшее в истории, которую я пытаюсь переводить с подачи (или с подначки) нашего многоуважаемого wesa, целиком и полностью выдумка автора , -назовём его Раcсказщик, - эдакая сказочка для взрослых.
Итак - внимайте, критикуйте, но прошу, не будте слишком строги...
Биркенхайн
Часть 1.
Сюрпризы
Birkenhain - в немецком языке - поэтическое название небольшой берёзовой рощицы.
12 апреля 20...года в 11:30 в суде по делам несовершеннолетних города Ростока слушалось не простое дело . В зале №201 на тот момент находились лишь пятеро: судьи удалились на совещание, зрителей так и так на дела подобного рода не пускали, только адвокат, родители обвиняемых и сами малолетние хулиганы Йенс 12 лет и его брат Франк 13 лет.
Конечно родители были готовы по любому защищать своих чадушек. Ущерб был практически покрыт и оставалось решить только вопрос об общественных работах . Да, теперь возраст ответственности за содеянное законодательно спустился до 12 лет..Но адвокат успокаивал братьев, что «штрафные работы» на благо общества легко можно заменить денежным штрафом . Деньги для штрафа - да не проблема!- были уже приготовленны. Конечно, папочка уполовинит их карманные деньги, кроме того он поговаривал ещё о «репрессиях» дома в зависимости от решения суда, но в целом братья чувствовали себя довольно уверенно.
Но этот день готовил им ещё парочку пренеприятных сюрпризов.
В это время в комнате для совещания решалась судьба мальчишек. Старик-судья опытный и строгий усмотрел в хулиганстве подростков преступный умысел.
- Должны же 12-13 летние «детки» соображать что крышка от канализационного люка, сброшенная с виадука на автостраду, может стоить кому-то жизни. Тем более,что эти двое разгильдяев признались, что совершили сие злодейство просто от скуки. Денежный штраф, который понесут родители и общественные работы – это совсем не то наказание, что заслужили эти маленькие негодяи.
- В своё время, - подтвердил один из заседателей,- так бы за такое выпороли, - неделю бы на животе спали.
Судья, хитро ухмыльнувшись, достал из ящика стола проспект и бланки. Милая усадебка в лесу, обнесённая однако каменным забором, видимо от кабанов и косуль, была больше похожа на гостиницу, ожидающую своих постояльцев.
- Вот - обратился он к заседателям.- По примеру многих частных школ Великобритании, всвязи с резким увеличением подростковой преступности, открыта и у нас исправительная школа, где на законном основании разрешено применять к воспитанникам телесные наказания, то есть попросту – порку!
Франку, старшему из братьев, никак не сиделось на месте:
- Ну сколько можно ждать. Неужели так трудно, всё ведь уже решено и предельно ясно! Мне совсем не улыбается просидеть здесь целый день! Знал бы Франк что за сюрпризы приготовил им сегодняшний день, не торопил бы события! Йенц не сразу понял, что там говорил судья оглашая приговор. Но постепенно до него дошло: их не отпустят домой, они направляются в какую-то коррекционную школу прямо из зала суда!
«...приговариваются к шести месяцам содержания в корркционной школе Биркенхайн...»
Франк тоже тормознул вначале: как так, он не может, у него масса дел и в школе и дома!
С осознанием, что наказание за проказы не будет таким лёгким, как он себе представлял, слёзы досады и злости подступили к глазам. Отец, глядя на растерянность сына, не смог сдержать ухмылки. Он любил старшего. Но в последнее время тот слишком часто подводил его доверие. Мальчик должен научиться отвечать за свои поступки.
Рядом хныкал маладший братец.
Но в отличие от старшего, Йенц плакал от того, что вдруг понял: их невинная, как он считал шалость , на самом деле оказалась серьёзным проступком. Раскаивался ли он?
Вряд ли. Но первый шаг к раскаянию уже был сделан...
Семья ещё некоторое время оставалась в зале суда. Мама мальчиков никак не могла отойти от шокирующей новости , пока наконец судебный исполнитель не пригласил:
- Ну чтож, нам пора, пойдёмте , мальчики.
- Но, простите, детям нужно собрать вещи, туалетные принодлежности, бельё на сменку, разьве они не зайдут домой? – заботы вывели мать из ступора, но ситуация была ей ещё не вполне ясна!
- Да,- Франк почувствовал, что всё происходяще серьёзно,- Мой МР-3 плеер, и другие вещи, должны же мы из дома забрать!
- О, за этим вам не следует беспокоиться! – судебный пристав глянул на мамашу, лукаво хмыкнул, и пояснил: – В этой школе воспитанникам положена униформа, которую там же и шьют. Да и не до музыки вам там будет.... Даю вам 5 минут, прощайтесь с родителями, я жду вас за дверью.
Как только дети остались с родителями одни, Франк бросился к отцу с просьбами нанять нового, лучшего адвоката, - Ты сам можешь нас наказать как считаешь нужным, но не допусти, чтобы мы куда-то уехали! Мы так тебя любим! Делай же что-нибудь!!!
Йенс обнял отца , и умолял его почти в истерике не допустить, чтобы их услали далеко от родителей. То что отец ответил им на это было хуже любого наказания:
- Если бы я был не согласен с решением суда, я бы поднял на ноги армию адвокатов. Я полагаю однако, что пребывание в коррекционной школе – справедливое наказание для вас обоих. Вы только подумайте! В аварии, которую спровоцировала ваша «шалость» побитые машины – ерунда, но ведь были ранены люди, дети! Это просто чудо, что обошлось без смертей! Прекратите истерику. Имейте мужество отвечать за последствия ваших действий.
Мама попыталась вначале возражать мужу, но последние доводы убедили её. Согласившись с супругом она попыталась таки успокоить и подбодрить сыновей:
- Может быть в этой школе вовсе не так уж плохо, и вы сможете там научиться чему-нибудь полезному...
Это было для мальчишек как...как гром с ясного неба!
Плачущих, вывел их отец за дверь и передал судебному приставу.
Через три часа они уже въезжали в ворота школы с поэтическим названием Биркенхайн...
Первые уроки
Ёще в автобусе, Франк, уже порядком подуспокоившийся пользуясь тем, что сопровождающий не мог их услышать подговорил Йенса устроить с воспитателями шутку. Все их приказы выполнять с точностью до наоборот.
Франк вообще принадлежал по натуре к людям деятельным. Проблемы могли напугать его, но он предпочитал не столько думать о проблеме, сколько искать способ обойти её. Это он нашёл оригинальный способ избавиться от скуки, и теперь чувствовал себя перед братцем несколько виноватым . Кроме того, хоть и не намного, но он старше Йенса, должен значит опекать и наставлять того по мере своих сил и возможностей. Он обнял плачущего брата :
- Давай Йенс, кончай хныкать, не навсегда же мы там останемся, 6 месяцев пройдут быстрее если мы сумеем провести их весело! Да они нам покажутся вполовину короче! Я читал где-то , других пацанов в качестве штрафа вывозили в другую страну, устраивая им что-то вроде летнего лагеря. Но за границей- это дорого, и они решили устроить такое же рядом с домом! Мы славно развлечёмся! Ты только не отставай , делай всё как я и с тобой ничего не случиться!
Прав ли был старший брат, предстояло узнать Йенcу ещё сегодня. Но пока его настроение заметно улучшилось и они с братом даже смеялись обсуждая будущие проказы!
Прервал смех братьев сопровождающий, прорычавший высаживая детей из фургона:
- Так! Теперь идём сразу к директору!
Йенc, не привыкший к такому обращению, чуть было снова не заплакал:
-Франк, а вдруг нам не позволят остаться вместе?- забеспокоился он.
Тут уже судебный пристав успокоил мальчика:
- Ах, малыш, здесь не тюрьма с одиночными камерами! Даже если не поселят вас в одной комнате, всё равно брат твой будет неподалёку!
«Прогресс - хорошая штука. Новички ещё в пути, а я всё уже про них знаю!» - директор Фардас , немолодой уже мужчина невысокого роста, несколько даже субтильный, сидел в кабинете за компьютером и как раз изучал, прибывшие по электронной почте, сопроводительные документы на Франка и Йенса, когда судебный исполнитель, c молчаливого согласия секретарши, завёл детей в его кабинет, а сам вернулся в приёмную, заполнить полагающийся по случаю бюрократический пакет документов.
Директор Фардас некоторое время молча смотрел на парнишек. Никаких особых «криминальных» навыков у мальчишек явно не было. «Избалованные озорники», лентяи, незнающие как убить время. Этакая «энергия без вектора». «Ну, да ничего, у меня не забалуетесь...Здесь все быстро приучаются к порядку» - подумал про себя директор, а вслух произнёс:
- Значит Франк и Йенс? – он приветливо улыбнулся братьям, - А меня все зовут директор Фардас.
Он встал из-за стола и поздоровался с каждым за руку, отметив для себя упругое пожатие Франка, поддатливую, мягкую кисть Йенса. Понятно было, кто в этой паре верховодит!
Впрочем, на этом короткая неофициальная часть приветствия была окончена. Директор вернулся в кресло и приступил к объяснением уже несколько строже:
- Ну что ж, ребятки, если вы попали к нам в коррекционную школу, значит вы должны, и я бы даже сказал обязаны, неукоснотельно выполнять правила внутреннего распорядка принятые для школ подобного типа. В них нет ничего непреодолимо сложного, просто немного строже дисциплина. Ну а если кому-то бывает трудновато, особенно на первых порах, подчиняться установленым требованиям, то я или ваши воспитатели всегда готовы помочь вам.
Директор был сама любезность. Франк даже порадовался: если теперь не захочется что-то там выполнять просто скажи, что не получается и воспитатели сразу помогут! Он ещё переживал, да тут просто курорт!
Йенса напротив, насторожило, что заговорили о дисциплине.Как же тут можно помогать?
Директор между тем продолжал: - Правила внутреннего распорядка изданы отдельной брошюрой, каждый из вас получит свой экземпляр у воспитателя. Советую отнестись к ним со всем вниманием. Это поможет вам избежать многих неприятностей и значительно облегчит время пребывания у нас.
Директор брякнул связкой ключей, подошёл к братьям.
- Первые правила выучите прямо сейчас! Во первых, когда я к вам обращаюсь, стоять по стойке смирно и смотреть мне в глаза. Во-вторых ,отвечая мне, следует добавлять в конце ответа «герр директор» или «герр Фардас». Так же в разговоре со всеми воспитателями: «герр» и фамилию воспитателя. Вам всё ясно? – герр Фардас строго глянул на братьев.
- Да, да,- поспешили ответить ребята, несколько недоумённо.
- Да? И дальше что? – вопрос звучал уже жёстко.
- Да, герр Директор,- мальчикам удалось ответить одновременно.
- Ну вот уже много лучше. Только в следующий раз отвечайте громче. Но вы я вижу детки понятливые и учитесь быстро. Послушайте меня: выполняйте правила, слушайтесь воспитателей с первого же слова , я подчёркиваю, с первого слова к вам обращённого, и вам будет проще эти 6 месяцев прогостить у нас. В противном случае у нас есть множество возможностей сделать ваше пребывание здесь весьма и весьма неприятным .
- Ну вот теперь пора привести вас к виду, приличествующему для наших дорогих гостей! Следуйте за мной, ребятки!
Франк и Йенс протопали за директором в странную комнату. Шкафы-стеллажи по стенам, большой стол посреди комнаты и табурет рядом. Герр Фардас принес со стеллажа на стол две небольших коробки, устроился на табурете и приказал:
- Франк, Йенс , живенько всё содержимое ваших карманов складываем каждый в свой бокс и пишем на шильдике полное имя. Из карманов вытаскиваем всё, вплоть до носовых платков!
Вот тебе и раз! Нельзя сказать, что в карманах у пацанов лежали сокровища. На заседание суда мама одевала их в чистое. Ключи, школьный проездной, телефон, отец дал немного денег, ну и так, самое небходимое... Носовых платков, кстати, не было. Но и с этим немногим расставаться не хотелось! Это же их личная собственность!
Франк решил, что настало время для игры под кодовым названием «С точностью до наоборот!» Он подмигнул Йенсу ,скрестил руки на груди и усмехнулся, глядя на директора так, словно хотел всем своим видом сказать: «Вот ещё, только этого и не хватало!»
Йенс, как было условлено, повторил всё за братом.
Директор только улыбнулся в ответ и сказал негромко так,тем спокойным тоном, от которого у других невольных «гостей» усадьбы, что знали герра Фардаса дольше, чем братья, сразу становились ватными ноги и по спине тёк холодный пот:
- Мне кажется, вы хотите сделать вашу жизнь здесь сложней, чем она могла бы быть, будь вы внимательны и послушны... Да-да, внимательны и послушны...И не говорите, что я вас не предупреждал...
Незаметно для мальчиков, директор нажал кнопку где-то на столе. Сразу за этим в комнату вошёл мужчина. В достаточно просторном до этого помещении, теперь ,Францу показалось, стало тесно. По нему сразу было видно, - этот по настоящему силён! Ещё бы, такие мускулы! Он и одет был не в рубашку с галстуком, как директор, а в футболку с эмблемой школы.
- Вот, герр Хардер, - представил директор воспитателя, - он отвечает за порядок в приёмном отделении, то есть здесь. И, обращаясь уже к воспитателю, пояснил:
- Наши новенькие не вполне согласны последовательностью процедуры заселения. Им желательно вначале ознакомиться с основной достопримечательностью школы Биркенхайн, - с Кабинетом методики физического воспитательно-коррекционного воздействия. Я думаю, мы можем пойти им на встречу и провести так сказать небольшую экзе...э.. экскурсию.
Герр Хардер повернулся к братьям :
- Всё, ребятки, с зтого момента любое невнимание к моим строгим просьбам означает для вас только дополнительную боль, которую, поверьте, мне совсем не хотелось бы вам причинять. Я никогда не уговариваю воспитанников и не повторяю дважды уже сказанное.
- Франк, Йенс, - герр Хардер открыл дверь, пропуская мальчиков вперёд,- прошу, ребята, на выход.
Йенс был напуган внешним видом воспитателя и тем, с какой серьёзностью он говорил с ними. Попробуй не послушаться такой значительности! Он готов был уже последовать за ним, но ,оглянувшись на Франка, увидел того в позе полного игнора: руки скрещены на груди, и презрительная ухмылка, теперь уже предназначенная герру Хардеру. В голове пронеслось: «...нам надо держаться друг друга, и тогда они нам ничего плохого не сделают!» Йенс всё ещё доверял старшему брату, но не стал повторять позу и ухмылку, а просто остался стоять на месте.
Франку тоже стало немного не по себе от тона и манер громилы, но он-то привык, что до сих пор, когда он был особенно настойчив в своих капризах, взрослые всегда, рано или поздно, шли ему на уступки. Он подвинулся немного в глубь комнаты и вызывающе возразил обоим взровзрослым
- Мы не будем отдавать наши вещи! И зачем нам куда-то идти!?
- Ну что ж , цыплятки, себе только хуже...
Герр Хардер прихватил Франка и Йенса сзади за основания тоненьких пацанячьх шеек и некрепко сжал, направляя братьев к выходу.
- Уй, больно,- Йенс закричал,- Отпустите, вы делаете мне больно!
Франку показалось недостаточным просто «оповестить» герра Хардера, он извернулся и изо всей силы пнул воспитателя, пытаясь ударить того побольнее. Удар направленный наобум возымел однако действие: Франк попал по голени. Громила тут же отпустил Йенса, которого правда сразу же прихватил за плечо директор, как-то так ловко повернул Франка, так захватил в своей лапище его руку, что Франку пришлось вытянуться на цыпочках и он понял, что пойдёт, куда поведут и без возражений: больно потомучто и страшно. Воспитатель между тем, не выпуская кисть Франка из захвата, повернул его лицом к себе и глядя в глаза произнёс:
- Вот об этом ты ой как пожалеешь, мой мальчик! – вернул Франка лицом к дверям и повлёк его к выходу.
Йенс, наблюдал за этим внутренне негодуя. Никто, никогда так с ними не обращался! Он собирался возмутиться и уже открыл было рот, но тут почуствовал, что его ухо схвачено крепкой рукой директора и, ойкнув «повелся» куда повели...
Вот эдакой кавалькадой - впереди Франк, на цыпочках, ведомый
громилой-воспитателем, следом Йенс с директором, цепко держащим Йенса за ухо, - и проследовали они до двери обитой войлоком. Надо , однако уточнить. Директор конечно сжимал крепко ухо Йенса, но вёл его ещё и под локоток, чтобы мальчик, пытаясь вырваться, ненароком не навредил себе.
- Ну вот, ребятки,- директор кивнул на бронзовую табличку на которой готическим шрифтом было выгравировано:
Disziplinarraum
и ниже мелкими буквами
Кабинет физической воспитательной коррекции
- Наши постояльцы называют это замечательное помещение -"Тренажёркой".Это потому, что ещё ни один из воспитанников, почтивший посещением эту комнату, не покинул её без слез на глазах.
Свободной рукой, герр Хардер открыл двойную дверь и грубовато втолкнул Франка внутрь. Потом пропустил Йенса направляемого директором , а сам аккуратно запер дверь на ключ.
Мальчики замерли, потрясённые увиденным.... Йенс, смотрел на стену, увешанную предметами, о назначении которых не трудно было догадаться, слёзы обиды, недоумения и страха сами навернулись на глаза и текли по щекам бесконтрольно, капали на рубашку и расплывались кляксами. Франк тоже не мог оторвать взгляд от развешанных в образцовом порядке деревянных и кожанных орудий «усмирения бунтующей плоти». Разные шлёпалки, ремни, хлыстики для верховой езды, были даже кнуты разной длины и плётка–семихвостка. Франк закрыл глаза и потрёс головой, будто стараясь сбросить наваждение... открыл глаза, и посмотрел теперь на пол. Ничуть не легче. В углу, в массивной напольной вазе торчали палочки от зонтиков... или трости, только очень тонкие, а рядом в длинной ёмкости, похожей на балконный ящик для цветов мокли тощие веники.
А у другой стены!...Торцом к ней стояла широкая массивная скамья и чуть поодаль - то ли турник, то ли козлы- непонятное сплетение перекладин, поручней, стоек и ремней!
Франк завороженно уставился на это сооружение, назначение которого ему предстояло ещё испытать. Сказать, что мальчики были напуганы увиденным - значит ничего не сказать. Страх пришел из глубин сознания холодным потом вылезая на кожу и, как-то сразу, вдруг,
ослабевшими ногами, ломая волю к сопротивлению.
Оба воспитателя дали ребятам время осмотреться и справиться с первыми "впечатлениями". Не долго. Но так, чтоб всё сомгли оценить. Герр Фардас очень гордился
этой комнатой. Не то чтобы он использовал "в деле" весь "инструментарий", нет просто его коллекционерская душа жаждала полноты и многогранности. И потом реакции вновьприбывших юных правонарушителей от увденного неизменно радовали: куда сразу пропадало нагловатое пренебрежение, пофигизм к правилам и нежелание следовть "настойчивым просьбам" воспитателей. Вот так здесь сразу начинали малолетние хулиганы
и оболтусы соображать, что отвечать отныне прийдётся совсем не родительским кошелькам, и кто оказывался поосторожнее, повыдержаннее, тот проводил назначенный судом срок не причиняя воспитателям особых хлопот своим поведением. Прочим же хватало как правило хорошего ремня и старых добрых розг.
Наконец директор, приобняв Франка за плечи подвёл поближе к "сооружению"
- Ну вот, цыплятки, думаю вы хорошо можете представить себе, что ожидает
вас в этом кабинете. Вы проявили упорное непослушание, и это в первые же
минуты вашего пребывания здесь. А ты Франк, ещё и напал на воспитателя,
нанёс ему травму. В нашей школе такое поведение - означает немедленное
наказание. Как старший, ты будешь наказ...
Франк никак не хотел смириться с ситуацией! Он отчаянно искал пути
выхода из неё! И -вот оно! : Франк не дослушал, что там говорил
директор, и закричал , прерывая того на полуслове:
- Вы не можете нас бить! Детей бить запрещено! Законодательством!
Директор вздохнул. Конечно же детей в суде никто не предупреждал, что
их тут ожидает порка. Так было условлено.
Герр Фардас внимательно посмотрел Франку в глаза:
- Мой милый мальчик, к твоему сожалению законодательство за последнее
время несколько изменилось, и теперь ровно год и два месяца, как в
коррекционных школах разрешено и даже рекомендовано наказывать телесно.
Ели ты не веришь мне, обернись. У тебя за спиной стенд с выдержками из
законодательных актов. И запомни, мальчик: бьют тебя хулиганы на улице, за что и попадают к нам, а мы их тут наказываем.
Франк смотрел на директора, приоткрыв рот, в невозможности поверить вот
в это во всё... Это был сюрпризец, ещё тот! А отец знал, определённо
знал! Неужели и мама? Как они могли?
Йенс тем временем подошёл к стенду. Ему никто не припятствовал. Герр
Хардер не выпускал его однако из виду. Читая сквозь слёзы строки закона,
он размышлял, что не так уж и умно поступает старший братец, и иногда
лучше не полагаться на его выдумки, а решать и действовать своим умом.
Директор тем временем с напускным равнодушием подошел к "вазе" с
тростями, выбрал самую тонкую и не особенно длинную, похлопал себе по
ладони, как бы даже с наслаждением оценивая крепость и гибкость
замечательного экземпляра из своей коллекции.
- Итак Франк. - Герр Фардас указал тростью на место рядом с собой.-
Подойди поближе, мой мальчик. Пришло время отвечать за свои действия.
Начнём мы с самого незначительного твоего нарушения. Одного из уже
известных вам с Йенсом правил внутреннего распорядка. Франк, что ты
должен был добавить после обращения ко мне?
Ноги словно приросли к полу и сам Франк не смог бы ни за какие коврижки
сделать и шагу.Он лихорадочно вспоминал, что же он мог забыть...
Йенс тоже задумался: вдруг как и его спросят!
- Герр директор, надо было сказать "герр директор"? - Йенс не был
уверен, неужели из-за такой малости их будут наказывать!? Это были
скорее мысли вслух.
"Братику проще сейчас соображать. Не ему ведь грозят тростью."- подумал
Франк и вопрошающе посмотрел на директора.
- Йенс прав, Франк. Вытяни руку вперёд и поверни ладонью вверх! -
Директор сам подошёл к Франку, безусловно делая ему поблажку. Он получил
из суда информацию о том, что братьям доставались дома разьве что
шлепки. Тиранить ребят он не собирался, но и совсем спускать провинности
было не в его правилах. Вот и сейчас он не торопил Франка, пусть
постепенно привыкает к послушанию. Судя по всему, быть ему ещё
неоднократно гостем "тренажёрки".
- То что сейчас вам скажу касается вас обоих. Слушайте внимательно,
напоминать вам это, конечно будут каждый раз во время наказания, но могут
и добавить без напоминания, штрафных ударов в случае невыполнения .
Итак запомните:
во-первых, вы долны принять точно то положение, которое потребует от вас
экзекутор - воспитатель исполняющий наказание. Старайтесь удерживать
указанное положение во время наказания.В противном случае за экзекутором
остаётся право не засчитать удары и начать наказание заново, либо
назначить дополнительные, штрафные. По окончании наказания дождитесь
разрешения экзекутора сменить позу.
И во-вторых: буде о том сказано, вам следует самим громко и чётко считать удары. Штрафные санкции за неисполнение этого правила, те же, что и в первом случае.
Ну вот пока всё. Остальные правила выучите со временем.
Слова директора Франк слушал, как сквозь вату. Приговор ему зачитан, казнь состоится немедленно: « Не соблаговолите ли вы сударь положить вашу голову на плаху ?» - «А-ааа!» - Франк почти слышит свой крик.....
- Франк, мальчик, сколько раз ты запамятовал добавить "герр директор"? – Герр Фардас концом трости приподнял подбородок мальчика, так чтоб их взгляды встретились.
- А-а?- наваждение исчезло, но легче Франку не стало. - Нет, я не знаю.- ответил он немного невпопад, и повинуясь нажиму трости, опомнившись добавил,- ...герр директор.
- Вот и славно, - директор был доволен, - только два Франк, только два.
- Только два удара тростью по каждой руке. Сначала правую. Протяни руку вперёд ладонью вверх. Считать необязательно.
Франк закусил губу и оглядел комнату в поисках помощи, как будто здесь можно было её ожидать.
Директор поторопил мальчика:
-Давай,Франк, правую руку вперёд ладонью вверх! Если я попрошу герра Хардера помочь подержать тебе руку, ты получишь двойную порцию ударов.
«Деваться некуда, нас не выпустят из этой комнаты, пока не побьют,» - Франк решил подчиниться.
- Я... я сам, герр директор! - Он вытянул дрожащую руку в сторону директора.
«Не думай о боли, Франк !» - твердил он себе. Как и любому мальчишке, ему не хотелось, выглядеть в чьих бы то ни было глазах трусом и конечно в получении дополнительных ударов он тоже не был заинтересован. До него наконец дошло всё что говорил директор про поведение во время наказания.
Директор подправил тростью руку Франка, от чего тот вздрогнул.
Секундой позже тонкая ротанговая трость прорезала воздух и немного погодя Франк ощутил обжигающую боль, будто эта тросточка была из раскалённого металла!
- Ш-шшш,- он втянул воздух через крепко сжатые зубы, и его рука чуть опустилась вниз. Он, однако, сразу скоррегировал положение и ожидал следущего удара.
Директор не вкладывал всей силы в удар, непривыкшему к телесным наказаниям мальчику достало и того что сам удар имел место быть, да и с наказаниями по рукам герр Фардас старался быть предельно осторожным.
Следующий удар «вышиб» слёзы из глаз Франка. Но так как это был последний удар по правой руке, он тут же опустил её и затряс , пытаясь «стряхнуть» боль.
- Франк, верни руку в исходное положение! Разве я разрешал тебе опустить руку!
Удар не засчитывается! Протяни руку вперёд, мальчик...
Франк не посмел перечить. Удар трости. Вскрик!
Директор осмотрел руку Франка :
- Вот теперь можно опустить. Теперь левую Франк.
Левой руке досталось только два удара. Когда директор разрешил опустить и левую руку, Франк постарался всеми способами утишить жар в ладонях, но чего он ни делал,- и тряс, и дул, и прятал под мышки,- ничто не могло облегчить его страданий.
Директор вернул трость на место:
-Да, Франк иногда бывает очень нелегко выполнить все предписания, но для первого раза, ты справился неплохо. В качестве небольшого поощрения я разрешаю остудить ладони под струёй воды, там над умавальником.
Это предложение Франк воспринял даже с благодарностью. Вода приятно холодила, и немного снимала боль.
Йенс, смотрел на всё происходящее широко открыв глаза, из которых потоком бежали слёзы и стоял, не в силах двинуться с места.
Долго торчать около умывальника и наслаждаться прохладной влагой директор Франку не дал:
- Вернись же сюда, Франк. Наказание за мелкую провинность ты получил, теперь займёмся серьёзными нарушениями.
Франк просушил осторожно руки и встал рядом с братом. Директор посмотрел на проштрафившихся мальчишек и строго пояснил:
- Когда я исполняю наказание, требую чтобы наказуемые были раздеты, полностью. Снимите с себя всё, совсем.
Франк задышал, как выброшенная на берег рыба. Нет уж, этого он не станет делать, ни за что на свете! Старое его упрямство обрело от услышанного новую силу. Он весь напрягся, вытянулся, сжал кулачки,не обращая внимания на боль, и не двинулся с места.
Йенс глянул на брата, потом на директора, потом на герра Хардера. Когда он посмотрел на директора и встретился с его строгим взглядом, начал он потихоньку копошиться с поясом брюк, взгляд брошенный им на воспитателя уловил одобрение и поддержку. Герр Хардер кивнул Йенсу ободряюще и улыбнулся, когда тот потянул рубашку из брюк. Да уж, то что делал братец привело их в эту страшную комнату, может, если поступать противоположно действиям брата, пусть и не избавит полностью от наказания, но хоть чуть облегчит их участь?
Франк посмотрел на брата и тихонько покачал головой, призывая погодить с раздеванием. Но страх и сознание того, что они ничего не могут сделать против взрослых, пересилили и без того пошатнувшееся доверие Йенса к брату.
Он расстегнул брюки и позволил им упасть на пол, потом снял рубашку и повесил её на стул, стоящий рядом с ним, нагнулся снял ботинки, носки , вышагнул из брюк, последней потянул через голову футболку.
Директор наблюдал очень внимательно за изменением реакции Йенса на сигналы брата. Франку директор пока ничего не сказал.
Йенс стоял теперь перед директором одетый только в тоненькие плавочки. Бедняжка дрожал, но не от холода, в «Тренажёрке» было достаточно тепло. Испуганно посмотрел он на герра Фардаса, и уловив во взгляде приказ продолжать раздевание, Йенс подцепил пальчиками резинку плавок и стал медленно стягивать их. Спустив до колен нагнулся и от смущения действуя неловко, чуть не упал запутавшись в нехитрой одёжке. Бросив плавочки на стул поверх брюк, он выпрямился перед директором и воспитателем, прикрывая левой рукой низ живота, правой утирая слёзы. Краска стыда залила лицо, колечки волнистых прядей пролипли к потному лбу.
Директор посмотрел оценивающе на Йенса, одобрительно кивнул головой и занялся теперь с Франком. Он не стал ничего говорить,- подал знак герру Хардеру . Опытному экзекутору не составило особого труда раздеть непослушного мальчишку. Франк конечно опять попытался пнуть воспитателя, но тот памятуя о такой возможности, первым делом стянул с упирающегося мальчика брюки, ограничив таким образом в движении. Франк воспользовася не этот раз последним оставшимся ему «оружием» - голосом, практически срываясь в истерику:
- Проклятье! отпустите меня! не торгайте меня! – и добавил что-то совсем уже не для печати.
В наше время сравнение , которое высказал Франк, для мужчины-педагога, которому по должности полагается наказывать мальчишек, пускай больно и страшно, но любя и с осторожностью, является сильнейшим оскорблением. Воспитатель был однако готов к подобным эскападам и справился с истерикой подопечного старым эффективным способом. Он зарядил Франку справа и слева по приличной пощёчине. Мальчику никогда еще так не доставалось! Он закричал и от шока был не в состоянии соображать. Какое-то время. Но этого небольшого перерыва было достаточно герру Хардеру чтобы избавить Франка от оставшейся одежды.
Франк опомнился только представши голым перед директором. И первое что он сделал – быстренько прикрылся. Но тут прозвучало грозное директорское:
- Руки по швам!
Йенс сразу послушно опустил руки, а Франк ещёраз попытался ещё поиграть в «крутого парня». И зря, воспитатель просто завёл ему руки за спину и прошептал на ухо:
- Или тебе ещё надавать оплеух, чтоб ты начал наконец вести себя разумно?
Вот этого то как раз Франк предпочёл бы избежать, впрочем как и всей этой «процедуры». Он стоял съёжившись под оценивающим взглядом директора и ближайшее будущее не сулило ему ничего хорошего.
Герр Фардас осматривал братьев. Удивительно как одежда, или в данном случае отсутствие оной меняют поведение его подопечных. С голой попой все становятся сговорчивее, никто и не думает хорохориться, препираться.
-Франк, у тебя, как я погляжу, имеются серьёзные проблемы с дисциплиной. Слушаться старших, выполнять приказы ты совсем не привык. Но смею тебя заверить, ты скоро этому научишься. Здесь все учатся быстро. Приступим теперь непосредственно к порке. Начнём с тебя, Франк. Ты сам,своим поведением «прописал» себе не в пример более строгие санкции, чем предполагалось вначале.
Директор выбрал из своей коллекции любимый им ремень. Отслуживший своё на славном поприще правки опасных бритв, короткий и жёсткий ремень, к которому он сам заботливо приделал деревянную рукоять, так же славно служил теперь на другом «поприще». Трость он на этот раз взял потолще. Потом подошёл к Франку и растолковал:
- Этим вот ремешком, мой мальчик, я подготовлю твою попку, разогрею поверхность, так сказать. Для того чтобы не допустить ненужных травм. Чтобы рубцы на коже от ударов тростью не кровили.
- Франк, все кто поступает к нам, получают в первую порку 12 ударов
ремнём и 12 - тростью. Но так как ты оказался весьма упрямым в своём
неподчинении правилам, ты получишь удвоенное число ударов: 24 ремнём и
24 тростью, кроме того за нападение на воспитателя тебя ждут ещё и берёзовые
розги. Но эту часть наказания ты получишь от герра Хардера. Он же решит
какое количество ударов ты "заслужил".
Тебе всё понятно?
Франк смог только кивнуть головой. Во рту было сухо, да и разговаривать
особо со своими мучителями он не хотел.
Директор между тем продолжил:
- Если ты согласишься "сотрудничать" и сам ляжешь на скамью, и будешь стараться
удерживать положение, ты получишь 2х24. Если же ты продолжишь и дальше
упорствовать в своём неподчинении, герр Хардер зафиксирует тебя на
станке, он указал концом ремня на странное сооружение,- но твоё
наказание при этом вырастет ещё на две дюжины, то есть 2х36. Пока я даю
тебе возможность выбора, мальчик, воспользуйся ею!
Франк слушал директора и думал: " Нет, этот палач ещё и издеваться, -« разогреть ремнём перед тростью!» Но что, что мог он перед этими двумя взрослыми мужчинами ? Все его попытки противостоять им привели только к худшему. Франк решился:
- Я лягу сам, герр директор...
Ещё бы! 2х36 представлялись числом просто огромным!
Он медленно подошёл к скамье, но около неё замешкался, не зная как расположиться .
Герр Хардер пришёл ему на "помощь":
-Низом живота ложись на подушечку, руками возмись за перекладину и не отпускай, пока не разрешат подняться, а ноги я тебе сейчас пристегну...
Франк, шуганулся было "громилы", но понял, что тот только подсказывает
ему как действовать. Раз уж он сделал вид, что подчинился, надо и
вести себя соответственно. Он позволил поправить и пристегнуть себя и
замер, вцепившись в гладкую деревянную перекладину, укреплённую на торце
скамьи.
Франк попытался представить , как будет, когда ремень попадёт по попе. Сможет он вытерпеть или сорвётся в крик? Да, точно! Я докажу свою непримиримость с вашими паршивыми
правилами другим способом. Вы хотите чтобы я плакал, орал, молил о пощаде?
Так вот, я буду молчать, вы не услышите от меня ни звука!"
Как подтверждение его мыслям , прозвучали над ним слова директора:
- Хоть ты сегодня и не заслужил, можешь не считать удары. Я начинаю!
Прозвучал смачный "суочш", и
сразу, ну почти сразу, почуствовал он, что ему будто горячего масла на
задницу плеснули! Он сжал зубы и вцепился ущё крепче в перекладину.
Снова "суочш" и огненно горячая боль снова разлилась по ягодицам. Так
было до десятого удара. Франк сползал и выворачивался, стараясь уйти от
ударов, и после каждого удара протяжно стонал сквозь крепко сжатые зубы.
Пот выступил и тек со лба попадая в глаза, до судорог сжимал он
перекладину, только чтобы не отпустить и не заработать штрафных ударов.
Следующий удар пришёлся на складку между попой и бёдрами. Тут уже, как
не старался мальчик молчать, не смог он сдержать крика. Он рассердился
на самого себя до того, что готов был самому себе надавать оплеух. Следующий удар
пришёлся почти по предыдущему. Этот уже кроме крика выбил первые слёзы и
глаз Франка. "Проклятье! Что я за слабак! Теперь только бы не отпустить
эту чёртову перекладину!"- пронеслось у него в голове. И тут же он
вспомнил слова директора: " ..Никто ещё не выходил из этой комнаты без слёз на
глазах!"
Ещё только три удара удалось Франку удержаться и не отпустить
перекладину. Но кричал он при этом всё громче и не пытался уже
сдержаться.
Но следующий удар попал коварно кончиком ремня между исхлёстанных
половинок, задев то что задевать совсем не следовало бы...Франк сорвался
на истошный крик и схватился обеими руками за болючее место.
Директор выглядел довольным. Он дал Франку время растереть боль, прежде
чем сказал:
- Теперь я должен начать наказание с начала. Он выждал момент, чтобы до
Франка дошло, что его ожидает
В последний момент смог Франк вспомнить что решил он не молить о пощаде,
хотя сейчас именно этого и хотелось больше всего.Но директор сам помог
ему:
- Только потому, что ты сегодня впервые получаешь порку, я изменю
правилам и просто добавлю тебе 5 штрафных ударов.Франк вздохнул и ухватился
снова за ненавистную перекладину.Как он пережил остаток наказания без
того, чтобы не прикрыться, он не мог потом вспомнить. Но орал он под
конец так, словно его живьём поджаривали.
После того как директор отпустил его, разрешил ему подняться и позволил
немного потереть напоротую попку, последовал приказ :
-Кончай тереть, сложи руки за головой и встань в угол, лицом к стене, и постой немного спокойно.
Теперь Франк послушно последовал указанием директора.
Пока Франка укладывали . Йенс стоял замерев , неотрывно как зачарованный смотрел на приготовления и беззвучно плакал. Тоскливо и пусто было на душе. Напуганный, лишеный
последней защиты, он чувствовал себя совсем потерянным, одиноким, и мама
далеко и... Звуки первых ударов, стоны брата... Йенс считал, но на девятом или десятом сбился, потому что Франк так закричал!...Йенсу захотелось спрятаться от всего этого, забиться хоть в щелку в полу!
Герр Хардер подошёл тем временем к Йенсу. Мальчик подумал, что его будет
наказывать воспитатель, а не директор, как брата. Он сжался весь
внутренне, ноги как-то сразу ослабели. Йенс вздрогнул, отстраняясь от "громилы", ожидая от него оплеухи и для себя.
Но герр Хардер прошел к стулу на котором висела одёжка Йенса, взял
рубашку и накинул её на плечи дрожащего от страха мальчишки. Йенс поднял на воспитателя глаза полные слёз.
-Спасибо, - произнёс он одними губами.
"Громила" улыбнулся в ответ, потрепал мальчику чёлку:
- Не горюй малыш. Всё не так страшно, как выглядит. Первые впечатления
бывают обманчивы.-
От тепла рук и неожиданного участия, Йенс осмелел немного, и решился
наконец попроситься туда, куда давно уже хотел:
- Герр Хардер, а можно, - он засмущался и переступил ногами, - мне надо,
очень...
Воспитатель понимающе кивнул и провел Йенса за плечо в дверь, которую
тот принял сперва за дверь одёжного шкафа.
Блестевшее белым кафелем помешение было без привычных для такого места
перегородок. Только стульчак и прозрачная пластиковая душевая кабина в углу.
Ни спрятаться, ни закрыться.
Йенс задержался, ожидая, что воспитатель выйдет, но тот только поторопил
его.
- По быстрому, мальчик. Директор не любит ждать.
- А Вы не вый...-
- Не положенно, Йенс! –
Йенс, поймав строгий взгляд воспитателя замолк и засеменил "по делам"...
Когда они вернулись, директор уже прекратил наказание Франка. Йенс с ужасом посмотрел на попу брата, было видно, что тому очень больно. Малиновая попа, припухшая с проступившими уже кое-где синяками – картина потрясла Йенса.
Герр Фардас тем временем поменял ремень на более лёгкий и обратился к Йенсу.
Йенс несколько успокоенный было герром Хардером, враз оцепенел, сник. Он
стоял в рубашке, наброшенной ему на плечи воспитателем. Вдруг директор
рассердится и назначит штрафные удары. Он поспешил сбросить рубашку на
стул и испуганно посмотрел на герра Фардаса. Тот только одобрительно
кивнул и сказал:
- С самого начала я решил дать вам по 12 ударов ремешком и тростью.
Но в нашей школе существуют не одни лишь наказания. Я заметил, что ты
стараешься следовать моим требованиям. Я бы даже отметил, что ты показал
себя послушным мальчиком. Поэтому я прощу тебе половину наказания. Это
должно тебе показать, что мы здесь учитываем не только ваши плохие
поступки, но и поощряем примерное поведение.
- Поймите и запомните, - теперь он обращался к обоим братьям,-
ваше непослушание будет "щедро" наказано, но с неменьшей щедростью
послушание, и даже простое старание, придерживаться правил, будет
поощряться.
- Йенс, ты видел, как наказывали брата.-
- Да, герр директор.- Йенс решил, что будет самым послушным мальчиком на
свете, только бы никогда больше не попадать в эту комнату!
- Ложись на скамью так же как он. Ну, живее!
Йенс всхлипнул, он конечно был рад, что так много, как брата, его бить
не будут, но всё равно, дрожа от страха и всхлипывая, взмолился:
- Пожалуйста, герр директор, не надо меня бить, я очень сожалею, что был
непослушным! Я больше так не буду! Герр директор, пожалуйста, не надо...
Франк просто вскипел от возмущения! Этот придурок молит о милости, бормочет что-то о жалости. Маменькин сынок! Ну уж не-еет! От Франка они такого не услышат!
Директор погладил Йенса ласково по склонённой , в порыве мольбы голове, приподнял за чёлку, посмотрел в глаза мальчишки, полные слёз и раскаяния:
- Это очень хорошо, мой мальчик, что ты признаешь свои ошибки и сожалеешь о содеянном.
Но все равно, человек должен уметь отвечать за свои поступки. Я и так вполовину уменьшил твоё наказание. Давай-ка, дружочек, укладывайся как положено и начнём.
Тем скорее закончится для тебя эта неприятность.
Йенса удивила мягкость руки, которая только что так жестоко обходилась братом и теперь вот и его самого тоже не помилует.
Но то что сказал ему директор, про ответственость и особенно про то, что чем быстрее это закончится,
тем раньше они смогут покинуть эту ужасную комнату, возымело на него своё воздействие.
Йенс немного приободрился, подошёл к скамье и, решившись наконец, с помощью герра Хардера , улёгся, крепко,
до судорог, вцепившись в перекладину.
Он напрягся весь, вытянувшись в струнку. Хотя пристёгивать ему ноги герр Хардер не стал.
Директор мнил себя хорошим психологом. Может и правда был таковым.
Например, он сразу приметил, что младший брат находится под сильным влиянием старшего.
И собственно идея «шалости», за которую они и попали к нему в заведение,-
директор успел прочитать в судебных документах,- полностью исходила от Франка.
Но тем не менее, и Йенс тоже будет наказан. И младшему брату следует ещё учиться послушанию, чтобы таким образом увести его от плохого влияния брата.
«Флатчш!» - Йенс задрожал весь, от первого удара, который с каким-то хлюпаньем влепился ему сзади.
Директор специально выбрал ремешок полегче и бил не со всей силы.
Всё равно этот первый серьёзный удар, нанесённый ему «воспитательным инструментом», был для Йенса весьма мучительным.
Он закричал и смешно задрыгал ногами, как будто плыл кроллем.
Он старался изо всех сил сохранить предписанное положение, не отпустить рук.
Он не мог себе представить, что директор сможет ему сегодня ещё сделать поблажку.
Он понял, что лимит помилований для него на сегодня уже исчерпан.
Но каким-то образом, слова директора, придали Йенсу силы.
Орал мальчишка, конечно, как резаный , однако сумел улежать как было велено, и продолжал крепко сжимать перекладину
и даже на последнем, показавшимся самым болючим, ударе.
И что бы ему не слушать братца, с этим его "упрямым противлением" , сейчас, в этой жуткой школе.
Да и раньше, когда они бросали крышку от канализационного люка с виадука, он нехотел этого делать, но Франк так настаивал!
Если бы... Не было бы тогда этой страшной «Тренажёрки», ремня, лавки, тростей...
Но такое «видение» ситуации пришло к Йенсу слишком поздно.
Потирая горящие половинки, вздыхая и всхлипывая, занял он место рядом с Франком, и как было приказано, сложил руки за головой.
Директор взял теперь толстую трость, которую он приготовил раньше и вывел Франка за локоток на середину комнаты.
- Так, Франк, приступим ко второй части твоего наказания. Теперь я попрошу тебя принять следующее положение: ноги расставь, да так, примерно на ширину стопы, нагнись и возмись руками за голени, и выпрями колени.
И помни о правилах, мой мальчик.
Франку оказалось нелегко встать как велел директор: он и так был не очень-то спортивным мальчиком,
да ещё напоротая кожа, потягиваясь, неприятно саднила.
Директору пришлось несколько раз корректировать позу мальчику, пока наконец он не остался доволен.
Затем он встал в удобную позицию, примерился, легко коснувшись натянутых ягодиц дрожащего от страха
и напряжения мальчишки, от чего тот поджался, на сколько это было возможно.
Герр Фардас был человеком не злым, но что касалось исполнения наказаний,- жёсткий и непреклонный.
Да, он мог простить, как и Йенсу, часть ударов, но мог и, чётко придерживаясь правил, пребольно выпороть виновного.
Вот и с Франком, директор особо не "нежничал". Заведя трость далеко за голову, он с хорошим размахом
впечатал её в уже прилично избитую, воспалённо-красную попку мальчишки.
Ничего подобного Франку переживать ещё не приходилось!
Боль была такой, словно ему к телу приложили раскалённое тавро.
Она протянулась через всю задницу и жар её распространялся дальше и вширь и вглубь...
Франк заорал и вскинулся, поднялся из указаннои позы. Руки молниеносно оказались там куда попала трость
и попытались стереть боль, впрочем без особого на то успеха...
Директор пронаблюдал всю сцену, дал мальчику немного прийти в себя и сказал:
- Франк, у тебя я вижу напрочь отсутствует сомодистциплина.
Но думаю мы в скором времени с тобой это поправим. Удар придётся повторить. Нагнись снова!
Франк был сердит на себя, очень, потому что повёл себя как нюня.
Решительно принял он снова указанное положение и хотел и в самом деле постараться сделать всё,
чтобы больше не разгибаться во время наказания.
И снова трость прошлась по его горящей попке. С неимоверным усилием удержал он руки на голенях, крику сдержать- не смог.
Как он выдержит ещё 23! таких ужасных удара? Он попытался сконцентрироваться на том, чтобы не отпустить руки,
просто впился пальцами в голени и приказал себе не думать о боли.
Эту, мучительную для мальчика процедуру, директор производил с точностью часового механизма.
Он выжидал после каждого удара пока наказуемый прочувствует боль полностью, прежде чем обрушить на страдальца следующий.
Вопли его воспитанника становились всё громче и заливистее, и на полу под головой Франка образовалась уже маленькая лужица слёз.
Двенадцатый удар приземлился как раз в болезненную складочку, там где попа переходит в бёдра.
Директор порадовался своему удачному попаданию.
Франк же, от нестерпимой боли, разогнулся резко, как пружина, подпрыгнул и прямо заверещал, ухватившись руками за область, особо пострадашую.
Он вообще думал обнаружить там потоки крови, ему показалось, что удар прорезал его почти насквозь.
Крови не было. Франк ощутил под рукой только бугры и влажную от пота поверхность кожи.
Лицо Франка от напряжения было таким же красным, как и "оборотная" его сторона.
На какой-то момент, он подумал просить о пощаде, но потом неразумное упрямство, всё же не дало ему этого сделать, да и директор...
Как в тумане уловил Франк голос герра Фардаса:
- Раз уж это твой первый день в нашей школе, мы сделаем, как и при наказании тебя ремнём: я не стану начинать наказание сначала, но добавлю пять штрафных ударов.
Таким образом, учитывая то, что предыдущий удар не защитан и его придётся повторить, ты получишь ещё 18. Наклоняйся, Франк, мальчик. Продолжим.
Франк дышал мелко, как будто своим дыханием пытался остудить немилосердно палящий попу жар. Ему хотелось сейчас только одного: чтобы то, что с ним сейчас происходит, оказалось страшным сном. Ну и конечно чего-нибудь холодненького,- на попу приложить.
Герр Фардас говорил что-то о продолжении... Не хотелось, продолжения не
хотелось, совсем. Но что он мог? Ему и так уже добавили ударов...
Франк вздохнул поглубже и кряхтя и ойкая нагнулся подставляя свою многострадальную попу под трость директора.
Что может помочь ему выдержать остаток порки, не "зарабатывая" штрафных,
дополнительных...
На этой мысли застал его очередной удар. Больно, очень больно!
Воспалённая, "израненная" попа даже простое прикосновение воспринимала
как пытку. Что уж говорить об ударах, направляемых твёрдой рукой опытного экзекутора!
Франк судорожно цеплялся за скользкие от пота лодыжки. Страшная мысль мелькнула в голове: что если это наказание никогда не закончится!
Что если он поднимет голову ещё, и ещё...
Они не могут так с ним поступить, неужели это не запрещено законом?
"Крэк" - ещё один ужасный удар оборвал всякую возможность мыслить и
Франк чуть не упал на колени, но всё же удержал равновесие. Он постарался сразу выпрямить ноги, чтобы не навлечь на себя неудовольствие своих воспитателей. Он только попытался помотать попой, как бы стряхивая боль.
Он абсолютно потерял ощущение реальности и не представлял, сколько
ударов ему ещё предстоит вынести.
"Крэк!"- и снова толстая трость оставила болючий след на ягодицах.
"Должно же это когда-нибудь кончиться! Почему же так долго!?" - нет это
были даже не мысли,а жалкие обрывки.
"Крэк!"- теперь удар пересёк ранее нанесённые следы. И снова Франк не
смог удержаться... Он заверещал, завыл, не помня кто он и где он. С его
упрямством на сегодня было сломлено! Против своего желания, торопясь и
захлёбываясь, он прорыдал:
- Пожалуйста, герр директор, не надо меня больше бить, я этого больше
не выдержу... герр директор...
Тот к кому Франк взывал, остался доволен. Только вот слов "простите, я
больше так делать не буду" в просьбе мальчика явно не доставало!
Директор прояснил ситуацию:
- Франк, успокойся Франк! Мы доведём твоё наказание до конца.
Осталось-то всего семь ударов. Понимаю, что больно и трудно, и готов
пойти тебе на уступки, хоть ты этого и не заслужил! Чтобы мы побыстрей
закончили, ты можешь попросит привязать тебя к станку. Но за это ты
получишь дополнительно три удара по бедрам, Франк.
Франк лихорадочно собирал мысли чувства в кучу. Ему сейчас было всё равно, что с ним сделают, лишь бы это всё скорее закончилось. Он не представлял сейчас, как он сможет выдержать хотя бы и один удар. Даже наклониться снова в позу, не то чтобы удерживать её, и то казалось ему сейчас невыполнимой задачей! Но этой толстой тростью, по ногам, должно быть ужасно больно?! Что же ему делать?? Он ощутил себя вдруг таким маленьким и одиноким!! От его упрямства, упёртости не осталось и следа. Только две страшных альтернативы. В надежде, что то что предложил директор позволит быстрее покончить с мучительным наказанием он решился и произнёс отрешённо:
- Я хочу чтобы меня привязали. Так, наверное лучше...герр директор?
Херр Фардас по опыту знал, что так, конечно лучше и проще для самого
мальчика. Но ему важно было ещё, чтобы воспитанник его сам понял
необходимость этой меры, не испугался ситуации, а принял как должное.
Директор поддержал измученного и уставшего ребёнка.
- Да, Франк, конечно, лучше. Хотя лучше всего было бы этого избежать. Но
достойно принять наказание - это тоже своего рода добродетель.
Франк попал снова в руки герра Хардера. Он не торопил мальчика, однако не ждал, когда тот сам подойдёт к станку. Просто положил ему ладонь на плечи, у самого основания шеи и твёрдо направил к странному сооружению у стены. Там настроил перекладины на нужную высоту и пристегнул Франку запястья и лодыжки прилагающимися тут же мягкими ремешками.
Франк никогда в жизни не чувствовал себя таким одиноким и беспомощным,
как сейчас! Он сгорал от стыды за то, что не смог мужественно выдержать
наказание, и теперь оказался в таком унизительном положении.
Директор между тем перехватил трость поудобнее и с немалой долею сарказма пояснил:
- Я выдам тебе сначала полагающиеся удары по бёдрам, чтобы ягодицы
отдохнули немного...
Герр Фардас примерился, размахнулся...
Франк думал, что больнее, чем ему было уже и быть не может...Можжееет!!
Мальчик задрожал всем телом от взрезавшей бёдра боли. Теперь он уже
жалел,что согласился на такое. Утешало только одно: что бы он ни делал штрафных ударов ему сегодня больше не назначат.
Ещё одно выверенное движение директора вырвало у Франка
нечеловеческий вопль. Парнишка забился в путах, инстинктивно пытаясь
вырваться, но тщетно. Директор терпеливо выждал, когда привязанный
успокоиться и последний удар по правому бёдру впечатал уже со всей силы..
Франк вопил уже во всю силу своих лёгких, срываясь на какой-то хрип.
Гордость его была сломлена... Директор поменял сторону и пытка
повторилась теперь уже с другого боку. По три ярко красные полосы
"разукрасили" заднюю поверхность бёдер мальчика.
Крики наказуемых давно перестали производить впечатление на
директора. Герр Фардас выполнял свою работу спокойно и методично.
Конечно, мальчику, первый раз попавшему в такую переделку, "норма"
установленная директором казалась просто за пределами его возможностей.
Но проработавший уже достаточно на этой должности, герр Фардас умел
соизмерять силу удара, и здоровью мальчика ничего не грозило. Оставшиеся
семь ударов были трудными и для директора. Кожа на попе, мальчика вспухла
буграми, местами уже проступили гематомы. Приходилось действовать очень
аккуратно, скажем так, избирательно...Силу ударов директор значительно
снизил, но Франку так не казалось.
Герр Хардер отвязал Франка. У бедняги весь зад плыхал просто как "море
огня". Франк сразу начал тереть болючие рубцы, но облегчения ему это не
принесло, только больше рассаднило. Да и герр Хардер особо не дал тереть
попу, сразу велел опять встать в угол, а руки сцепить на затылке. Стоять
было очень трудно.Болела не только попа. Болели руки, мышцы спины, и в
голове стучали по ушам молоточками... Франк очень устал... Он
сосредоточился на сохранении указанной позы...Только иногда пошевеливал
он попкой в неудачных попытках умерить боль... У него не было сил
позлорадствоват, что сейчас настала очередь мямли Йенса отведать
директорской трости.
Потому как директор, оставив Франка на попечение воспитателя, вернул
толстую трость, кторой он наказывал Франка, в вазу и выбрал другую,
помельче, для Йенса. Замечательный экземпляр, средней толщины, около 80
сантиметров длинной удобно, привычно лёг в руку герра Фардаса...
На этот раз Йенсу не пришлось наблюдать за наказанием брата, но слышал
он всё! Он старался отвлечься разглядывая неровности и разводы на стене,
но каждый крик Франка заставлял его внутренне, а иногда и внешне,
вздрагивать и поправлять положение тела. Из того, что герр Хардер не
пришёл на этот раз к нему, Йенс сообразил, что стояние у стены - это
тоже часть наказания. Брата наказывали долго. Йенс устал стоять
неподвижно, да и не безразлично ему было происходящее у него за спиной.
Рискуя заработать дополнительные удары, он пару раз подглядел, когда
понял, что взрослые слишком заняты Франком. Но большей частью он стоял
уткнувшись носом в стену и думал. Много мыслей пронеслось у него голове...
Он был однако настроен на то, что его наказание было много меньше, и он
таки надеялся выдержать причитающиеся ему шесть ударов тростью без штрафных и без привязывания.
Пока воспитатель отстегивал ремешки, поднимал Франка, директор позвал Йенса.
Решительно, без ожидания на то указаний, Йенс вышел на середину комнаты, и встал как Франк, когда его начали наказывать тростью.
Согнуться и обхватить руками лодыжки, да, и не сгибая коленей, было для Йенса не трудно. Он вообще, от природы был гибкий!
Гораздо труднее было ждать. Ждать первого удара. Йенс набрал в грудь побольше воздуха и закрыл глаза...
Если бы мальчик посмотрел на директора, то увидел бы, как тот одобрительно улыбнулся.
То, как младший брат повёл себя принимая наказание, показывало, что он понял свою вину и готов отвечать за содеянное.
Герр Фардас подумал, что этот брат не доставит воспитателям особых проблем. Довольный поведением Йенса, директор, придерживал руку, Фнаказывая послушного теперь ребёнка.
Йенсу однако так не показалось. С самого первого удара кричал он и под конец подвывал немного, но устоял, из последних сил устоял. Когда последний шестой удар прочертил попу мальчика, он послушно и терпеливо дождался разрешения разогнуться. Но получив его, подпрыгнул и стал сильно растирать бедную свою попку.
Конец первой части
* "Тренажёрка": толкование словообразования:
В основу положено слово "Tränen",- "слёзы"- в транскрибции прочтётся как "трэнэн
"Tränenraum" - фигурирующая в оригинале текста , в буквальном переводе "слёзная комната" .