Перекрёсток семи дорог

[Николай Викторович]

Михалыч понял, что парень боится и поспешил его успокоить:

- Почти ничего не почувствуешь. Потом может только немного будет побаливать. А два, потому что так надо. Один от столбняка, а второй, чтоб привести немного в норму твой организм. А то довел ты себя, Юрец, анемия в полном разгаре, и судя по твоим глазами и волосам довольно запущенная.

Мужчина не стал долго разглагольствовать. Слегка шлёпнул мальчишку по ягодице и тут же всадил туда шприц.

- Я ж обещал совсем не больно, - ухмыльнулся он, вынул иголку и снова стал наполнять шприц уже из другой ёмкости. Сделал он это довольно ловко. Постучал по корпусу, выпустил чуток лекарства и снова приблизился к парню.

- Ну? Готов?

[Юрка Скоробеев]

Ну раз так надо, то надо. Это Юрка и сам прекрасно понимал, что не для удовольствия собственного его колоть собираются.
Или уже....Он от удивления распахнул глаза, когда крепкая ладонь Михалыча его неожиданно шлепнула. И тут же едва ощутимо иголка тронула кожу. Даже и не понял пацан, вошло что-то или нет. Но доктор не обманул.
Юрка приподнялся на здоровом локте, с интересом стал наблюдать за тем, как лекарство наполняет пластмассовый шприц.
-А это был от столбняка? Или от этой...-он запнулся, вспоминая, что ему инкриминировали.-От анемии? А второй тоже такой же, незаметный будет? Тогда да, готов!
Мальчишка вытянулся в струнку, будто бы у него был выбор- быть готовым или не быть.
Но стало совсем спокойно, пусть хоть всего переколют, если это так, что и не почувствуешь.

[Николай Викторович]

На этот раз Михалыч шлепнул его уже по другой половинке попы. Метод, у него был такой - замещение боли. Организм отвлекался на незначительный шлепок и не замечал, как в кожу вонзилась игла. А вонзилась она Юрке в самую середину правой ягодицы. И оставила её в покое только тогда, когда всё содержимое шприца оказалось внутри.

Михалыч проверил ещё на сгибаемость колени и ступни мальчишки, пощупал спину, бока и живот. И вынес вердикт, что там вроде всё в норме.

- Может какая трещина и есть, - поведал он озабоченно Коляну, - но её без рентгена не обнаружишь. Если где-то начнет опухать, сразу звони. Я и сам через пару дней заеду. Похоже, что в целом всё обошлось. Небольшое сотрясение мозга, ну и гематомы, царапины. Это пройдет. Я сейчас основное обработаю. И пусть лежит эти дни, не встает. Свет в комнате приглуши, пусть отдыхает. А там посмотрим по самочувствию…

Михалыч закончил растолковывать диагноз и снова полез в свою сумку. Достал оттуда ещё один кусочек ваты и пузырек зелёнки.

- Иди подержи его и дуй, - ухмыльнувшись, велел он Коляну, обильно поливая вату зеленой жидкостью.

– А ты лежи, - это уже относилось к Юрке. - Совсем чуть-чуть больно будет. Но надо потерпеть… - он говорил с ним так, как всегда врачи разговаривают с детьми: обстоятельно, спокойно и уверенно. И пока ребенок пытался вникнуть в суть, совершали своё врачебное дело. Вот и сейчас, не дав Юрке опомниться, Михалыч стал смазывать его ссадины и царапины.

[Юрка Скоробеев]

Юрку уже не удивил это странный прием- шлепок. Он правда не понял его предназначение, может кожу так разминает доктор, а может сигнал дает. Или чтоб расслабиться было проще. Но теперь ничто не пугало, и даже пусть второй угол щипался, все равно пацан собрал всю волю в кулак и не пикнул. А то еще покажет себя вредным и капризным. Ему сказали, что больно не будет, а он голос подает.
Какой от чего укол- он так и не узнал. Да и какая разница? Врачи они обычно немногословные, а он отвлекает их своими глупыми вопросами. Поэтому Юрка послушно отдавался движениям рук Михалыча и молча слушал его выводы. В любом случае они не для него предназначены, а для коллеги и для дяди Коли.
И тут сердечко замерло. И дыхание тоже замерло. Это что же? Через пару дней...Пусть эти дни лежит. Это как же? Он, Юрка, тут останется? И его не выдворят на улицу? Так вот все просто? И по-настоящему?
Нет, это казалось какой -то сказкой. Так как и поправленная руками лопатка, как и безболезненные уколы, как и мытье головы шампунем, пушистое полотенце...
Он не смел ничего сейчас переспросить. А вдруг дядя Коля тоже сообразит, что это еще на несколько дней? И опомнится, и скажет...
Но он сказал, что все сделает, что позвонит, если что...Покивал головой, соглашаясь. И совершенно без выражения недовольства.
Это все намного больше тронуло, чем слова про сотрясение мозга. Потому что мозг готов был отключиться от такого неожиданного поворота.
Он, Юрка, будет тут лежать...отдыхать...Как-то стремно даже стало, что-то защекотало под ложечкой, но от следующих слов Михалыча он нервно сглотнул, как испуганный кот, быстро обвел глазами всех троих мужчин.
Это "подержи" изрядно насторожило. Это что же теперь будет? Ага, совсем чуть-чуть...Больно чуть-чуть. А еще неловко. Что его будет держать, и не доктор, а Николай. Почему-то парень очень смутился, когда тот присел рядом на кровать и стал помогать обрабатывать Юркино тело.
Юрка поморщился от вида изумрудно-зеленой ватки, прищурил глаз. Смотреть никогда не любил на всякие процедуры, а любопытно было.
-Я потерплю, да,- согласился мальчишка.
Дядя Коля крепко держал его то за руку, то за ногу. Наверное, чтобы он ненароком не пнул Михалыча. А то мало ли- дернется, так все. Это будет ужас как стыдно.
И поэтому пацан лишь тихо шипел, втягивая в себя воздух, и очень смущался, когда незнакомый доктор дул на его тело. Вот же хорошо, что вымылся. А ведь мог бы прямиком и в больницу попасть.
Юрка смотрел, как покрывается зелеными пятнами его кожа. Видел, где мог увидеть, и сквозь шипение даже хихикнул, а когда Михалыч мягким жестом показал ему перевернуться, пацан забеспокоился.
-Ой...а я боюсь,- виновато начал он.- Нет, не того, а что простыня...и пододеяльник. Они могут испачкаться в зеленке. И что тогда делать?

[Николай Викторович]

- А ты руку держи навесу пока, - отреагировал Михалыч на Юркины опасения. - Сейчас подложим что-то. Колян, дай какую-то тряпку.

- На вот, - Алексин протянул что-то отдалённо напоминающее старую наволочку и лекарь тотчас положил её под руку мальчишки.

Обрабатывание ран продолжилось ещё какое-то время. На этот раз были обмазаны изумрудной зеленкой все ссадины спереди и на лбу.

Напоследок Михалыч засунул под мышку Юрки градусник, достал тонометр и принялся мерять давление.

- Жить будешь, - кивая, подвел он итог. После собрал все свои причиндалы и вышел с ребятами в прихожую.

- Может посидим? – предложил Колян, но Михалыч сразу же отказался.
- Я и так выскочил с дежурства. Меня серый дернул. Так что не в этот раз, дружище. Ты звони если что. Я подскочу. Но навскидку ничего страшного. Сотрясение и слегка нарушены рефлексы. Думаю, оправится за несколько дней. Но нужен полный покой. И пожрать ему дай. Выглядит истощенным.
- Да-да, - спохватился Колян. – Сейчас что-нибудь сварганю.
- Ему, наверное, и одежда нужна… - протянул Серёга. – Я могу у младшего брата что-то надыбать. Его возраста пацан и такой же костлявый.
- Было б неплохо, - согласился Алексин. - А то его рваньё я боюсь в доме держать. Неизвестно какая зараза на этих тряпках.
- На тряпках куда меньше заразы, чем вокруг, - философски усмехнулся Михалыч, но согласился, что грязную одежду мальчишки лучше выкинуть.

На том и распрощались. Николай закрыл за друзьями дверь, задумчиво постоял, словно о чем-то размышляя, и пошел к мальчишке в комнату. Мужчина был слегка растерян и это было заметно невооруженным глазом. Он постоял у порога, будто вспоминая, что он забыл сделать. Потом вышел, принес настольную лампу и, стирая на ходу пыль, водрузил её на стул за спинкой кровати. Наклонил как можно ниже, чтоб не била в лицо лежащему парню, и включил в розетку. Желтоватый свет вырисовал круг на стене и на полу вокруг стула. Алексин сделал шаг к двери и щелкнул выключателем, гася верхний свет, как велел Михалыч. После подумал и, на всякий случай, зашторил окно. Хоть там сейчас и сумерки, с утра солнце будет палить как сумасшедшее – ведь окна этой комнаты смотрят на восток.

- Есть будешь? – поинтересовался Алексин, словно между прочим. Он, наконец, закончил все манипуляции и покосился на мальчишку. - Сварить тебе бульон?

[Юрка Скоробеев]

Вопрос решился просто и быстро: тряпочка, градусник, тонометр...Юрке показалось, что здесь, в этом другом мире вообще все просто решается. Четко и результативно. А еще...
Еще пацана подкупало, что эти трое взрослых решают его проблемы, и пусть он не виноват...Нет, не так- пусть виноват не только он и не совсем он, но все равно он не помнил, чтоб о нем кто-то так заботился, еще и коллективно.
Конечно, Петрович давал мыло и полотенце, его жена угощала пирожками, даже Желтый соорудил для него уголок. Но никто никогда не говорил о нем вот так, с беспокойством, с позывом что-то сделать. А тут...Слово такое смешное донеслось до Юркиных ушей. Сварганю.
Это значит- приготовлю. Это слово он знал, слышал и даже пробовал это, сварганенное в теплой каптерке на застывшей стройке у старенького сторожа. Когда заблудился по прибытию в этот город и решил переночевать в недостроенном доме.
Из прихожей доносились реплики, и все они в основной касались его, Стрижа. Почему-то стало даже обидно, что доктора не могут остаться ненадолго. Так дяде Коле было бы веселее. А теперь его компания-это он, лежачий, исколотый и вымазанный зеленкой почти незнакомый пацан. И даже разговор о заразе от одежды нисколько не обидел. А что обижаться? Так оно и может быть.
А тем более...Юрка попытался приподняться- уж больно заманчиво звучало обещание новой одежды. Даже не верилось- ему и от брата доктора. Не от кого-то, а от брата такого умного человека.
Мальчишка посмотрел на вошедшего Николая. И тут же отвел взгляд. Неловко стало, будто он навязался и теперь создает проблемы. Потому как мужчина был чем-то озадачен. И выглядел уставшим.
В комнате воцарил полумрак, впору было бы заснуть. Но куда там заснуть! В желудке так закрутилось, словно на вертеле крупные куски шашлыка над мангалом, как у Рагима с кавказского кафе...
-Спасибо...-ответил Юрка на вопрос.- Да, буду. И все буду, что есть...И что можно. Вы не затрудняйтесь, дядя Коля...Я могу что угодно, даже просто хлеб с чаем.
Мальчишка почему-то улыбнулся. Ничего веселого не было, и смешного тоже. Но улыбка сама выползла на его освещенную ламповым светом мордашку.
-А у меня тоже была лампа, мне ее мама купила перед первым классом,-уставившись в невидимую точку на одеяле произнес он.- А брат второго доктора, который Серый...ой, извините, Сергей, такой, как я по возрасту? Наверное, он совсем другой, хоть и костлявый тоже.
Юрка знал, что значит "другой". Это другой, из другой жизни. Это такой, кто и не подойдет к полуоборванному беспризорнику. Не скажет ничего плохого, но обойдет стороной, если ему что-то нужно купить на рынке и он туда забрел. Это не то что детдомовские ребята. Те всегда были рады, и даже считали себя более обеспеченными, и пару раз приносили Юрке ношенные шмотки, что получали от благотворителей из-за границы.
-А Вы тоже голодный, наверное?- зачем -то спросил он, оторвавшись от своих мыслей.

[Николай Викторович]

Хлеб с чаем? Алексин скептически глянул на мальчишку. Странный какой. Ему бульон предлагают, а он хлеб с чаем. Неужто, и вправду, настолько смущен от внимания к себе.

Воспоминание про лампу было настолько милым и наивным, что Николай даже улыбнулся. А потом из мальчишки посыпались перлы, прямо как из рога изобилия… Видимо, от обилия новой информации. Он с чего-то решил, что Серый тоже является доктором. Услышал-таки из коридора диалог про брата, одежду и про костлявость... Вот шельмец! Но повторил он её в таком прикольном виде, что Алексин чуть было не прыснул со смеху. Вообще мальчишка вел себя как типичный ребенок: много говорил, с любопытством разглядывал вещи и интересовался всем, в чем хотел разобраться. Особенно, чтобы произвести впечатление. Но впечатление на Алексина произвела только неловкая улыбка, которая последовала сразу за предложением о хлебе и чае. Она была такой непосредственной и смущенной, что мужчине самому стало неловко.

- Бульон тебе сварю, - уверенно отрезал он. - С чаем и с хлебом, - это был вполне удачный компромисс. И голодные глаза пацана не оставляли сомнения, что съест он всё, что ему предложат. Николай вспомнил, как ему самому, когда он болел, готовили в детстве такой бульон. А потом мама кормила его им из ложечки. Это воспоминание всколыхнуло в груди теплое чувство. Мужчина даже прикусил губу от давних забытых ощущений.

- Да, брат Сергея твоего возраста, - подтвердил он, словно очнувшись от воспоминаний. – И твоей костлявости, - на этот раз мужчина не удержался и иронически хмыкнул. – Только Сергей не доктор. Он просто мой друг, - хотя какая, в принципе, разница мальчишке. Николай поправил угол одеяла, свисающий до самого пола, и оглянулся на Юрку. – Ты лежи пока, укройся. А я скоро, - вопрос про свой голод он как-то проигнорировал. Сам пока не разобрался после всех этих перипетий. И вроде в желудке урчало, а в голове от обилия мыслей чувство голода отходило на задний план. Ну, может с мальчишкой и поест. Того же бульончика. Не помешало бы…

[Юрка Скоробеев]

Юрка на самом деле был сейчас готов съесть все, что угодно. Да всегда был готов! Возраст такой, да и не доедал он, по правде. Так что ощущение постоянного пусть легкого голода было сопутствующим признаком его жизни. А тут- и бульон, и чай, и хлеб!
Да что уж там- уверен был пацан, что у дяди Коли еще что -нибудь найдется. Время пустых полок уже прошло...Другой вопрос- на что купить. Но у мужика с тачкой уж явно есть на что.
Юрка невольно оценил интерьер комнаты. Без роскоши, но ремонт вполне так... По его меркам- вообще почти евро, наверное! Ничего ни обшарпанного, ни задрипанного, к чему привык он, живя на складе. И запах другой. Точнее- его отсутствие. Только порошка или кондиционера от свежего белья. Но так приятно, с оттенками какого-то цветка.
А вскоре запахнет вареным мясом или курой...Горячий домашний запах. И постукивание ложки о фарфоровую тарелку. Не разбить бы ненароком, потому как Юрка привык есть из эмалированной миски- там он разводил доширак, заливая его кипятком. И кружка была такая же. А ложка и вилка алюминиевые, легко гнущиеся...
-Просто друг? -удивленно переспросил мальчишка, будто что-то в этом слове могло удивить.
Как-то просто оно прозвучало. Прозаично. А имело для Юрки очень важный смысл. Потому как друга, настоящего друга, у него не было. Пожалуй, никогда. А еще удивило, что можно иметь такого младшего брата. Намного младшего, ведь этот Сергей был наверняка почти ровесником дяде Коле.
-А у меня нет ни друга, ни брата,- уточнил зачем-то он и снова стек по подушке вниз, уютно устраиваясь под одеялом.
Рука уже привыкла к своему фиксатору, а глаза под действием тусклого света готовы были слипнуться.
Шаги дяди Коли мягко удалялись, вот уже какие-то звуки стали доносится их кухни...
Юрка зевнул, вдохнул носом цветочный запах пододеяльника...
Было так спокойно, что он, не опасаясь ничего, незаметно для себя задремал.

[Николай Викторович]

Алексин не слишком понял, что удивило мальчишку в слове "друг", но решил не выяснять этого сейчас. Не до того было. Да и наивную детскую фразу про отсутствии оного и брата он тоже пропустил мимо ушей. С братом ему самому не по везло. Только сестра у него и имелась. И ничего – жив, здоров. Так куда уж Юрке сокрушаться-то, в его годы…

Мужчина прошел на кухню и открыл морозильник. Постоял пару секунд, размышляя, и вытащил на свет замороженную курицу. Засунул её в миску и поставил под кран с горячей водой. Подождал, когда она оттает, разрезал на несколько кусков и пошарил глазами по полкам. Снял маленькую кастрюлю, потом подумал и заменил её на среднюю.
Пока бульон готовился, ходил от комнаты к кухне и не мог найти себе места. Почти на автомате почистил картошку, морковку, лук. Глаза от лука начали слезиться, и он поспешил побыстрее закинуть его в воду.

Теперь оставалось лишь ждать, и Алексин решил заглянул к Юрке в комнату. Лежит, притих. Неужто, заснул. Николай вернулся на кухню, посолил и поперчил незатейливое блюдо и нарезал хлеб. Пока бульон доваривался, решил немного перекусить. Намазал горбушку маслом, кинул поверх неё ломтик докторской колбасы и засунул всё это в рот. Всё же он был голоден. Это почувствовалось сразу, как запах хлеба и колбасы ударили в нос. Не мешало бы полноценно поесть… Но вместо этого мужчина налил себе рюмку водки. Выпил залпом, отфыркиваясь и мотая головой. Заел это ещё одним кусом хлеба и встал. В другой раз после пережитого, он бы налил себе ещё и ещё, но сейчас в соседней комнате лежал Юрка – больной и голодный мальчишка. И Алексин чувствовал перед ним ответственность. Это было очень странное незнакомое чувство, и оно заставляло собраться и не наделать глупостей.

Николай снова тихо прошел по коридору и зашел в затемненную комнату. Подошел ближе к кровати пацана, внимательно посмотрел на спрятавшуюся под одеялом мордашку. Юрка спал. Крепко и безмятежно, как младенец. Мужчина задумчиво на него смотрел и рассуждал про себя, стоит ли будить его ради еды. Но потом всё же решил, что стоит. Не зря ж он возился столько на кухне. Да и проснется, глядишь, среди ночи голодным, кто его кормить будет? Мужчина смутно представлял, что значит перманентное состояние голода, и насколько оно знакомо мальчишке, мог только догадываться.

Но прежде чем будить Юрку, решил всё же доварить бульон, дать ему остыть и приготовить обещанный чай и бутерброды. А пока не мешало бы посмотреть новости. Мужчина вышел в гостиную и включил телевизор. Диктор что-то монотонно вещала, рассказывая про рыночную экономику и новые политические пути. Алексин чуть сам не заснул под этот бред. Некоторое время бегал по каналам, сам не понимая, чего ищет. А потом выключил телик и потопал довершать вечернюю трапезу. Состояние было нервно-растерянное. Казалось, будто все противоречивые чувства смешались в один комок и теперь не давали мужчине покоя. Но разбираться в себе не было времени. Бульон уже сварился, чайник закипел и надо было всё это разлить по тарелкам-чашкам и нести больному. С бутербродами он решил не заморачиваться. Кинул просто колбасу на хлеб, поставил тарелку и чашку чая на деревянную разделочную доску и понес мальчишке. Подноса в доме не было, поэтому пришлось приспосабливать то, что было под рукой. Таким же образом один из стульев перекочевал в гостевую комнату и превратился в импровизированный стол у кровати пацана.

- Юр… - Николай осторожно потеребил одеяло, скрывавшее под собой худощавое тельце. – Юра, слышишь? Вставай, поешь.

По голосу чувствовалось, что мужчина не очень уверено себя чувствует. Он был без малейшего понятия, как следует обращаться с детьми, тем более, с чужими. Ладно племянник – тот свой, сестринский. И ему не приходилось заботиться о нём, а только играть. А тут мальчишка, вполне себе взрослый и непонятно чей. Как не растеряться?

[Юрка Скоробеев]

Юрка какое-то время балансировал между сном и бодрствованием, то утопал в мелькающих ярких картинках, то выныривал в реальность, чтоб убедиться, что все в порядке. И все кругом было хорошо. С кухни слышалась негромкая возня, такая непривычная и уютная, и сразу вспомнились картинки из самого детства. Он еще спит, а мама уже шкварчит на кухне, чтоб перед школой приготовить ему завтрак. Обычно горячий- кашу, или омлетик, или макароны с сыром. И даже тетка, пока была в адеквате, пыталась устраивать подобные мероприятия.
Юрка не раз думал, почему произошла такая перемена в некогда нормальной, доброй женщине, но ответа найти не мог. И на рынке встречал лично или слышал истории людей, которые ранее были совсем другими. Они имели всё и всё потеряли. А, главное- потеряли самих себя.
Сквозь сон он уже ощущал ароматный запах еды, чего-то такого, из детства. Ну да, супа, именно домашнего, потому что этот запах отличался от многочисленных других, доносившихся из различных рыночных кафе. Параллельно ему не орала музыка, не слышались крики иноземцев, хохот веселых толстощеких девушек-официанток и посудомоек, лая собак, ругательств охранников и местных бомбил.
А эти домашние ненавязчивые звуки не мешали нисколько. Напротив, Юрке хотелось слышать и угадывать, что именно сейчас делает дядя Коля. Вот сейчас, наверное...а сейчас...
Но в какой-то момент дремота превратилась в крепкий сон, и пацан уже в другом параллельном мире слышал резкое торможение шин, видел цветное кино, где он попал- таки в больницу и очень долго уговаривал врача не вызывать милицию. Он даже плакал и что-то обещал, но доктор говорил, что согласно новому курсу правительства нашей страны уровень девальвации рубля заметно снизился...И под эти разговоры мальчишке удалось улизнуть и затаиться. Снова в теплой подсобке, где было тихо и тепло.
Но все же...Он услышал свое имя. Неужто его нашли?
-Да?- Юрка захлопал глазами и попытался поднять голову.-Я слышу. Да.
Он зажмурился, распахнул глаза. Нет, это не подсобка и не больница. И это...
-Дядя Коля, это вы? -спросил он и перевел взгляд на еду, поставленную рядом с ним.- Спасибо...Это всё мне?
Юрка протер глаза и тут же почувствовал, как от запаха еды голод просто захватил его целиком.
Поэтому осторожно сел на диван и схватил одновременно ложку и бутерброд.
Большие куски курицы мгновенно исчезали из тарелки, бутерброд уменьшился втрое, и Юрка сделал небольшую паузу, заподозрив, что у него наверное за ушами трещит, так быстро он ест.
- А Вы поели, дядя Коля? Или потом будете? Очень вкусно...-произнес Юрка и снова взялся за ложку.- А я тоже немного умею готовить. И посуду могу помыть.
Он сейчас был готов сделать все , что угодно. И не в знак благодарности. И не за что-то. А просто так, потому что проснулось такое желанье. Оно и раньше где-то теплилось, но сейчас появилась еще и возможность его реализовать.

[Николай Викторович]

Николай немного ошеломленно наблюдал, с какой скоростью с тарелки исчезает курица, а с бутербродов колбаса. Мальчишка был не просто голоден, он был зверски голоден. Запихивал в себя всё, что было на разделочной доске и, звонко чавкая, перемалывал это всё со скоростью звука. Алексин даже подумал, что, наверное, мало наготовил. Но потом сообразил, что с голодухи сразу много нельзя. Не ел он что ли до этого три дня? Откуда он вообще свалился на его голову! Но попятную включать было поздно. Мальчишка уже валялся в его квартире, на его раскладном диване и за обе щёки уплетал приготовленную для него еду, щебеча при этом что-то наивно-детское.

- Поел я, поел, - мужчина отмахнулся. Ему хватило двух бутербродов и рюмки водки. А вот Юрке, кажется, и всего наготовленного не хватит.

Пацан уплетал ужин за обе щеки. Алексин только и успевал, что растерянно переводить взгляд с тарелки на исчезающие на глазах остатки хлеба с колбасой.

- Не надо ничего мыть, - произнес он негромко. - Ты болен, тебе лежать нужно. Слышал, что доктор сказал?

Он несколько раз покачал головой, выказывая таким образом то ли удивление невиданным аппетитом свалившегося на его голову подростка, то ли абсурдность его идеи с мытьем посуды. Какая посуда, если несколько часов назад парень едва держался на ногах!

– А твои родители где? – поинтересовался он, как бы между прочим. Но вышло всё равно очень прямо. Правда, Алексина это не смутило, и он в упор уставился на мальчишку в ожидании ответа.

[Юрка Скоробеев]

Тушеваться Юрка не хотел. Угощают- так ешь да нахваливай. А то хозяин может подумать, что тебе не нравится. А ему все нравилось! И даже чай был таким вкусным, похоже с этим...Пацан стал вспоминать, как называется приправка, похожая на слово " бегемот".
-Я да, я слышал,- пробубнил мальчишка, отхлебывай чай.- Что немного полежать, пару дней...А потом...
Он уткнулся в чашку, сам не зная, что будет потом.
Ну а что будет? Потом он вернется на рынок. Или еще куда. Потому как Желтый вряд ли прости ему такой прокол. Или заставит отработать. Но это все- потом.
А сейчас тепло разлилось по всему телу, желудок удовлетворенно принял в себя последнюю каплю чая. И было просто хорошо.
И вообще Юрка решил много не болтать. Пока не спросят чего. Потому что наверняка Николай привык к тишине, привык быть один. Вон, телек смотрел, а тут ему нужно не то что возиться с незнакомым мальчишкой, но еще и слушать его трескотню.
Поэтому Юрка аккуратно стал собирать хлебные крошки на доске в одну кучу, придвигая их к тарелке.
Но тут внезапный вопрос мужчины заставил его нервно сглотнуть и поднять глаза.
-Родители? -будто ослышался, переспросил он, хотя этот вопрос он слышал часто и также часто отвечал на него.
Но сейчас будто был не готов. Не сейчас, не тут, не ему. Но все ж собрался с силами от спокойно произнес:
-А их нет у меня. Мама умерла, а папы я и не видел никогда. Может, его вообще никогда и не было. Так ведь бывает? Ведь правда, бывает?
Юрка знал, что физиологически это невозможно. Но не в этом суть. Все равно так бывает. Потому что если его никогда не было, так значит, никогда. А тот, который просто...Просто когда-то с кем-то был, тот не считается.
-А жил я раньше с теткой, а потом я сбежал от нее,- дополнил мальчишка, потому что этот вопрос все равно возник бы.

[Николай Викторович]

Ну, вот так он и знал, что не стоило этого спрашивать. Алексин заметил, как мальчишка замялся, отвечая. И зачем ему нужно было это знать? Что бы это изменило? Мать, значит, умерла, отца не было. А чего он ожидал услышать? У детдомовских у многих такие судьбы. Не только этот пацан так попал.

- А от тетки чего сбежал? – Алексин наклонил голову набок, словно экзаменуя мальчишку на честность. - Неужели в детдоме лучше?

[Юрка Скоробеев]

Юрка знал, что сейчас начнется- почему, отчего, зачем.
Почти, как милиции. Там тоже всегда было полно любопытных, но у них такая работа. И даже среди ментов находились вполне понимающие и сочувствующие. И сейчас было отвечать сложнее- все ж дядя Коля не на службе и ему не нужно писать отчет в личное дело беспризорника.
-Не лучше. Хотя я там не был. Но слышал. Поэтому не хочу,- насупившись ответил мальчишка, прячась снова под одеяло.
Потому что вообще хотелось спрятаться от всего. Будто какая-то опасность ему грозила.
-Но и с теткой плохо было. Она пить стала. И драться. Иногда просто так. Как напьется или наоборот, недоберет, так могла и леща залепить со всей дури. Или даже ногой. Бешеная, вот что. И не пожрать, ничего не давала. Заставляла ей приносить с улицы. А зачем? Я лучше сам для себя раздобуду. Поэтому и сбежал. Сюда, в ваш город. Я вообще из райцентра. Вот так вот!
Последние слова прозвучали как некий вызов, как оправдание себя и своего выбора.
И пусть Николай думает, что он жадина и пожалел чего-то для тетки. Но он вряд ли знает, что такое голодать.

[Николай Викторович]

- Так ты не детдомовский? – Николай нахмурился. Он почему-то был уверен, что мальчишка сбежал из детдома, а тут такой поворот. По мнению, Алексина бездомные были куда опаснее, чем детдомовские. Потому что они находились вне системы и от них можно было ожидать чего угодно: от преступного сговора до убийства за корку хлеба.

– Откуда тогда знаешь, как там, в детдоме, если никогда не был? – вопрос был чисто риторический. Алексин и сам знал, что там не сахар. Но надо ж было как-то отреагировать на откровения паренька.

- А я думал ты из детдома сбежал. А ты оказывается от тётки… Пила, значит… - долгие паузы между фразами говорили о том, что взрослый тщательно подбирает слова. Мальчишке тоже было неловко обо всем этом говорить. Это было заметно по его смущенной физиономии, то и дело ныряющей под одеяло. Но Николай хотел выяснить, каких неприятностей ожидать и откуда. Поэтому и продолжал свой допрос. Пьяная тетка навряд ли станет искать своего племянника в другом городе. И подавать на компенсацию вряд ли станет. Хотя, смотря сколько времени прошло.

- И сколько ты уже так путешествуешь? – Николай еле слышно вздохнул. В голове промелькнула нехорошая мысль, что парень, скорее всего, всё это время промышляет чем-то незаконным. На улице по-другому не выживешь: только воровством и попрошайничеством. Не хватало ещё с милицией дело иметь… Надо поскорее избавляться от этого подростка. Выздоровеет и пусть идет на все четыре стороны. Главное, чтобы у него ничего не стащил. А то он слышал, что эти беспризорники очень коварны, почти как цыгане. Вотрутся в доверие, а потом обчистят как липку. И ищи ветра в поле… Хотя Юрка и не производил впечатления отпетого кидалы, всё равно Николай не мог избавиться от навязанных ему стереотипов. И даже стал как-то недоверчиво поглядывать на валяющегося на диване паренька.

[Юрка Скоробеев]

Юрка насторожился. Точнее сжался, увидев что Николай насторожился. Вот же, хотел молчать. Но не вышло! А как могло выйти, если мужчина сам стал задавать вопросы? А теперь повел себя как бывалый следователь.
Вопросы сыпались один за другим, а выражение лица дяди Коли становилось озадаченным. И недовольным.
Пацан немного скис. И состояние уюта и покоя стало стирать свою оболочку, разбегаться по углам незнакомой комнаты, оставляя Юрку одного наедине с беспокойством и незнанием, как лучше ответить.
А еще снова стало стыдно. И за себя, и за тетку, и за детдомовских приятелей. Потому что они такоооое рассказывали. Нет, Юрка их не выдаст. Мало ли, какие связи у Николая. Еще подастся туда, и неприятностей пацаны не оберутся.
-Да, пила,- еле слышно подтвердил мальчишка и уткнулся носом в подушку.- Но не в этом дело. И пьющие есть нормальные. А про детдом знаю, слышал. И я не хотел, чтоб и меня так...
Он хлюпнул носом, полный досады за то, что не может пока ничего изменить. Ни в своей жизни, ни в жизни тех ребят, которых так...
Но что именно, он не стал уточнять. Да и какая разница по сути? Просто он так не хотел и сделал свой выбор.
-Я не путешествую. Я хотел в Москву, но на билет нет денег. И там сложнее пристроиться,- стал оправдываться пацан, но тут до него дошло, что дядя Коля расстроен. Или даже разочарован.
Нет, очаровывать Юрка никого не собирался да и не мог. Но в тяжелом вздохе взрослого явно прослушивалась какая-то обремененность. Или хуже- сожаление, что привел его, беспризорника в свой дом. И теперь он не будет знать, что с ним делать.
-Я тут живу два года...Около двух. На рынке пристроился, на центральном, там меня все знают...Ну, почти все,-Юрка решил рассказать всё, как есть. Почти всё. Чтоб Николай знал, что ему есть, куда идти.- Я поправлюсь, как сказал доктор, и уйду. Или могу завтра, Вы не волнуйтесь. Мне б только постирать одежду. Она высохнет, и я уйду. Или так могу, как есть.
Как есть, то есть голышом, он никуда уходить не собирался. Имел ввиду- в грязной. Так как больная рука ему пока не позволила бы возиться со стиркой. А про брата Сергея, точнее про его одежду, Юрка не посмел напомнить.

[Николай Викторович]

Николай молча слушал откровения Юрки и никак не мог избавиться от двоякого чувства. Ему было и жалко пацана, и в то же время стрёмно оставлять его дома, одного уж точно. Он хорошо себе представлял, какой контингент обитает на рынке. Ворье одно. В детдоме тоже не лучше, но там хоть они под присмотром воспитателей и местного участкового. А на рынке предоставлены сами себе...

- Лежи пока. Разберемся, - хмуро ответил он на Юркины попытки его "успокоить". - Посмотрим, как ты себя завтра будешь чувствовать.

Николай прекрасно понимал, что уйти пацан может хоть сейчас. Но раз Михалыч сказал, что ему лучше лежать, пусть лежит. На рынке, поди, такой возможности не предоставится. Да и вручать пацану его обляпанную мокрую одежду, мужчине показалось неправильным. Всё ж он упал, прямо в лужу, был дождь… Короче, раз уж Алексин является виновником этого неприятного происшествия, то одежду он ему должен добыть… Пусть не новую, но чистую. Не забыть бы перед отправкой старого шмотья в мусоропровод вынуть оттуда свой стольник. Куда его там мальчишка заныкал? В карман, небось, положил…

Алексин посмотрел на стул у кровати мальчишки. В углу разделочной доски около опустошенной посуды были аккуратной горкой собраны в одно место крошки. Мальчишка, то и дело, опускал в них пальцы, и налипшие на подушечки остатки хлеба отправлял себе в рот. Мужчине стало немного стыдно за свои опасения. Ну, что этот голодный больной паренек сделает ему в его собственной квартире? Не вынесет же все вещи через закрытую дверь – не вынесет. Да и ничего особо ценного у него здесь нет. А деньги, собранные на бизнес и машину, давно лежат в сейфе, который так просто не вскрыть. Так что опасаться особо нечего. Николай приблизился к стулу, вложил пустую чашку в тарелку и взялся за разделочную доску.

- Ты спи пока. Тебе отдыхать надо, - негромко проронил он, унося импровизированный поднос в сторону двери. Да и самому Алексину не мешает отдохнуть. После столь сумасшедшего дня сон - лучшее лекарство.

[Юрка Скоробеев]

Юрка понял, что настроение дяди Коли испортилось не меньше, чем когда он ег сбил. Точнее, мальчишка этого не мог знать, но подумал, что тогда он наверняка был взбудоражен, может, даже напуган, не понимал, что делать...Хотя вот же, сделал, к себе привез.
А сейчас испортилось от его откровений. Пацан не знал, чего ожидал мужчина. Ведь Юрка попросил отвезти его на вокзал, а не домой. И в больницу ехать не захотел, значит, были на то причины. Ах да, он их обозначил- детдом. А теперь...Наверное чувство брезгливости накрыло дядю Колю. А еще понимание, что придется скоро выпроводить пацана в никуда. И, может, уже завтра. В зависимости от того, как он будет себя чувствовать.
А Юрка что? Он хорошо будет! Пусть только одежду приведут в порядок или выдадут. И он уйдет.
Уйдет, чтоб не видеть этого взгляда. Нет, его дядя Коля не рассматривал в упор. Он смотрел куда-то сквозь него. В никуда. И на манипуляции пальцев мальчишки. Это Юрка заметил боковым зрением. Наверное, заценил, насколько он ловок. Может сделал вывод, что Юрка какой-то воришка или наперсточник. Потому что таких среди уличных мальчишек было пруд пруди.
И Стриж хорошо помнил, как дочка одного старичка, которому Юрка помог до дома донести мешок с картошкой, не стесняясь громко сказала отцу, чтоб тот дал немного денег помощнику, но не вздумал приглашать его в квартиру, а тем более на обед. А старичок хотел. Пообещал, что вкусно накормит Юрку и рассказал, какая хорошая у него дочка.
-Да, хорошо, спокойной ночи,- ответил пацан, проводив взглядом дядю Колю.
Он еще какое-то время так и сидел на краю дивана, накинув на плечи одеяло. В комнате было очень тепло, хотя лето выдалось дождливым, поэтому отсутствие какой-то одежды совершенно не причиняло неудобств.
Да и какие неудобства могут быть в таких удобствах?!
Их перед сном мальчишка тоже посетил, накинув на себя высохшее полотенце.
А потом сон захватил его до самого утра. Юрка не помнил, когда спал так крепко. Поэтому проснулся рано.
В первую минуту он недоумевающе рассматривал комнату. Где он и как тут оказался?
Но перевязка на руке сразу напомнила о вчерашних событиях. Дядя Коля!
Пацан на цыпочках зашел в санузел, потом прошелся на кухню. Тихо и чисто, как будто ночью дома побывала тихая и сердобольная хозяйка. Даже не верилось, что это квартира холостяка.

Юрка не понял, дома ли хозяин. И тихонько, на цыпочках подошел к приоткрытой двери. Ему казалось, что там, за дверью кроется частичка другого мира. Так оно и было, потому что пацан никогда не видел спящего на нормальной кровати мужчину.
Он даже загляделся на дядю Колю, который раскинулся на своем ложе, пока тот внезапно не открыл глаза.
-Ой...Я Вас разбудил? А я просто хотел узнать, дома ли Вы,- стал оправдываться мальчишка.- Я ж тихонечко стоял...Доброе утро.
Юрка виновато улыбнулся, но не посмел упомянуть про завтрак, хоть и снова был ужасно голоден.

[Николай Викторович]

Алексин всегда спал очень чутко – сказалась армейская закалка. А при таких обстоятельствах, когда непонятный мальчишка-беспризорник в доме, вообще долго не мог заснуть. А когда всё же удалось, спал как на поле боя. Просыпался от малейшего шороха и дуновения ветерка за окном. А тут что-то заставило его открыть глаза. И раньше бывало, когда на него кто-то смотрел в упор, он это чувствовал и оборачивался. А сейчас прямо сквозь сон прошибло и не сразу сообразил в чем дело, пока не увидел в дверном проеме два любопытных глаза. Ровно через секунду глаза превратились в виноватую мордашку, а потом и в целого полуголого мальчишку, закутавшегося в банное полотенце. Мальчишка начал что-то лепетать и бессвязно оправдываться. Вот ведь шельмец! И откуда только взялся на его голову…

- Доброе утро, - хмуро ответил Алексин и сел на кровать, исподлобья осматривая комнату. Он совершенно не выспался и сонно хлопал глазами. Взгляд уперся в циферблат стоящих на тумбочке часов. Было только семь. И угораздило же пацана проснуться так рано!

- Чего не спишь? – поинтересовался Николай, стягивая со стула футболку и надевая её на себя. – Дома я. Где мне ещё быть? - мужчине не слишком понравилось любопытство Юрки. Оно даже насторожило. Зачем ему надо было узнавать, дома ли он? Снова пришли мысли, о том, что мальчишка только и ждет момента, чтобы остаться наедине и его обчистить. Так и хотелось ответить: "нет у меня ничего ценного, не рыскай!". Но Алексин сдержался. Вместо этого натянул удобные спортивные штаны, которые любил носить дома, влез в полосатые шлёпанцы, стоящие у кровати, и прошел на кухню.

- Не ходи босым! – вырвалось как-то само собой. Так он говорил племяннику, когда тот бегал не обувшись. – И вообще тебе лежать велено. Помнишь, что говорил вчера дядя Саша?

Он обернулся на мальчишку и тут сменил гнев на милость.

- Кофе будешь?

[Юрка Скоробеев]

Сколько было времени, Юрка и понятия не имел. Но он вообще привык просыпаться рано, так как жизнь на рынке начиналась чуть ли не с рассветом-начинали греметь челночники своими тележками, звонкие голоса бойких баб на разных языках пробивались сквозь стены склада, а запахи свежей утренней выпечки не давали надолго оставаться на ящиках, служивших пацану кроватью.
Но сейчас показалось, что дядя Коля недоволен таким ранним подъемом. Юрка виновато переступил с ноги на ногу, издал какой-то неопределенный звук на вопрос, что он не спит...
Но ведь он не будил! Он очно не будил, он просто хотел посмотреть! А получилось как-то неловко.
-Я так привык...А я думал, что Вам надо куда-то, я бы сам и сварил...кофе,- пролепетал мальчишка и кивнул головой.- Да, буду. С молоком...
Он поджал ногу, а потом отскочил в сторону, когда дядя Коля решил выйти из комнаты.
Тапки ему выдали, а вот как теперь ходить- он не знал. В полотенце, что ли? Или не ходить, а только лежать? Ну так лежать, значит, лежать. Хотя Юрку еще вчера заманчиво привлек звук телевизора. Он его почти не смотрел. Очень редко, и то, маленький черно- белый в каморке у Петровича. А у дяди Коли, наверняка, большой, цветной. По звуку было понятно, что большой.
-А это был дядя Саша, тот, что Михалыч? -полюбопытствовал пацан, уже успев сгонять в комнату за тапками.-Я...я лягу и не буду Вам мешать, честно...Я просто не привык так, совсем без дела. Я в кафе с утра картошки начищу ведро, там меня потом покормят и дадут посидеть немного, пока нет посетителей. А там музыка играет и диванчики мягкие.
Юрка не знал, зачем он это рассказывает. Может, хотел показать мужчине, что все не так плохо в его жизни, что он не на помойке живет, а среди людей, и тоже бывает даже в кафе. Или сила привычки взяла свое- что-то предложить и тут же что-то попросить. Хотя чаще предлагали самому мальчишке. И не всегда предложения были такими простыми, как почистить картошку за обед, поэтому Юрка как будто подспудно чего-то ждал от дяди Коли, какого-то предложения или просьбы.

[Николай Викторович]

Мальчишка что-то болтал без умолку. Николай слушал его в пол-уха, пока кипятил чайник.

- На рынке своём ты здоровый был, а теперь болен, - заметил он, ставя на стол две чашки и насыпая в них растворимый кофе и сахар.

Юрка выглядел забавно. Торчащие во все стороны волосы, беспорядочно выступающие и растрепанные после вчерашнего мытья. Пятно зеленки на лбу, впитавшееся в кожу и ставшее похоже на большой зеленоватый синяк. Настороженный взгляд, плохо сочетающийся с непрерывным щебетанием и откровениями из прошлой жизни.

- Да, это был дядя Саша, - подтвердил Алексин. – И если он придет и узнает, что ты вскочил в такую рань и разгуливал больной по квартире… - мужчина не придумал пока, что будет, поэтому просто грозно покачал головой. В шутку, конечно. Но в каждой шутке, как известно, есть доля правды. Если мальчишке было сказано лежать, то пусть лежит… И Николаю будет сподручнее.

– В постель иди, - распорядился он. – Я кофе туда принесу.

[Юрка Скоробеев]

Юрка улыбнулся на слова про здоровье. Он сейчас, глядя на дядю Колю, подумал, как далеки многие люди от жизни других. Им даже в голову не приходит, что может быть как -то все не так.
Здоров...Сколько раз он простуженный, даже с температурой шнырял по рынку на побегушках у Желтого или помогал разгрузить товар или вынести огромные мешки с мусором. Потому что даже больному хотелось жрать. И чтоб его работу не перехватили другие пацаны, чтоб закрепить за собой того или иного клиента.
Но зачем сейчас про это? Это все было. И будет. А сейчас...
Сейчас о нем кто-то заботится, гонит лечь, хотя может просто дядя Коля не хотел, чтоб он маячил перед носом. Ну и пусть! Пусть даже так!
Все равно в груди у мальчишки защекотало, так приятно и сладко, будто по ней бегал пушистый зверек с цепкими лапками.
А еще...Кофе в постель! Это было уже из ряда фантастики!
-Это как в кино! Кофе в постель,- не выдержал Юрка, чтоб не высказать свой восторг.-А я...А я потом...
Мальчишка закусил губу. Он был готов пообещать все. что угодно. Потом. Когда выздоровеет. Вымыть пол. И погладить белье. И сходить за продуктами. И еще, еще...
-А можно потом мне...книжку...-робко попросил он и быстро смылся в комнату, не дождавшись ответа.
Он давно не читал. И сейчас, ощущение дома, пусть чужого, но дома, всколыхнуло в нем забытое воспоминание из самого детства, когда мама ему что-то читала вслух, особенно перед сном или когда он болел.

[Николай Викторович]

Николай скептически посмотрел вслед убегавшему в спальню Юрке. Вот ведь, шельмец, кофе ему в постель, как в кино! А за шиворот не хочет?

Но мужчина подумал это не со зла, скорее в шутку. Потому, когда чайник закипел, он спокойно разлил кипяток по чашкам, добавил туда молока, взял пару сухих крекеров и понес всё это к мальчишке в комнату.

Юрка, уже лежал в постели. Может, заслышав шаги взрослого, быстро нырнул под одеяло, а может сразу как велели послушно лёг… Алексин не стал в этим разбираться. Оглядел спинку, на которой покоилось сухое банное полотенце, подвинул стул поближе к кровати и водрузил на него кофе с крекерам.

- Горячий, - предупредил он. – Подожди, пусть остынет. А книжки есть вон там. Можешь взять любую, - и Николай указал мальчишке не угловую этажерку, на которой покоилось несколько десятков пыльных томов. Сам он давно не читал, но книги остались ещё со времен его советской юности. Там была собрана неплохая библиотека советской фантастики, включая небезызвестную сагу Кира Булычева об Алисе Селезневой, были тома Стругацких, классика мировой зарубежной литературы, ну и русская проза – куда без неё. Раньше подобной редкой коллекцией гордилась бы любая советская семья. Их бы перечитывали, передавали, сдували пылинки… Но теперь книги оказались не востребованы. Поэтому из серванта в гостиной они постепенно перекочевали в дальнюю гостевую комнату, и там о них благополучно забыли.

- А ты что любишь читать? – сухо поинтересовался Алексин, скорее для того, чтобы поддержать разговор, а не потому что его интересовало, что хочет читать мальчишка.

[Юрка Скоробеев]

Юрка не сомневался, что книжку- можно. А почему бы и нет? Он будет тихо лежать, читать, не надоедать. Вот телек- это другое. Это в другой комнате, и там наверняка будет дядя Коля. Ну и пусть! Все равно ничего интересного не показывают сейчас- это он слышал от продавщицы из соседнего павильона. Она каждый вечер спешила домой к телеку, и потом каждое утро сетовала, что посмотреть нечего.
Стало немного волнительно, когда с кухни донесся запах кофе. И вот шаги, все ближе.
Чашка с кофе и печеньки оказались рядом с диваном. Юрка втянул носом воздух. Ароматно как.
Он приподнялся на постели, обнажая свой тощий торс, кивнул головой. Для полноценного завтрака наверное было еще рано, да и вообще не понятно, как живет новый знакомый, по каким правилам и по какому режиму.
-А я?- Юрка призадумался.
Этот процесс не стоял у него на потоке, чтоб он вообще читал. И что-то любил. Но как-то попалась ему выброшенная старая книжонка про становление колхоза, так он и ее проглотил за пять дней. И с удовольствием. Потому как перенес себя мысленно туда, в те времена, в деревню.
- Я люблю про людей. И про мальчишек, и про взрослых. Как они живут вместе, попадают в разные истории,- разговорился- таки Юрка, отправляя в рот хрустящий крекер.- Я сразу представляю там себя- как бы я поступил. И как поступлю потом, когда у меня будут свои дети. А ведь они будут, правда, дядя Коля?
Юрка прикусил язык, застыдился своих слов. Можно было подумать, что это от дядя Коли зависит , будут ли у него дети или нет. У него у самого их нет, похоже. Или есть, но про это спрашивать было неудобно.

[Николай Викторович]

Николай хотел было сделать Юрке замечание, что когда отвечают, не жуют, но потом подумал, что это ни к чему. Кто он ему такой, чтобы делать замечания? Тем более, мальчишка, беспризорный, невоспитанный. Куда его сейчас культуре учить? Выздоровеет и вернется на свой рынок, где дородные продавщицы и подсобные мужики орут, жуют, чавкают, обкладывают матом, плюются, вытирают сопли, и всё это делают почти одновременно, ни капли не смущаясь.

Алексин подошел к этажерке и стал рассматривать стоящие на ней книги. Заметил в углу свои старые альбомы с марками. Когда-то он собирал их, и у него была довольно богатая коллекция, но давно забросил своё хобби. Не до того было. Да и марки сейчас не в цене. Коллекционеров мало, все собирают что-то иностранное, ценное. Серый, например, начал коллекционировать перьевые ручки…

Вопрос по поводу детей немного сбил Алексина с мысли. Он обернулся и удивленно посмотрел на Юрку. Его наивная, чуть смущенная мордочка действительно ждала от взрослого подтверждения своих слов.

- Обязательно будут, - заверил мужчина и немного скептически повел бровями. У Николая у самого детей не было. Как-то не сложилось. Серьезные отношения после института закончились ничем. Потом было пару бурных романов, но и они канули в бездну. И вот ему уже сорок один, а он всё перебивается случайными связями.

- Какую книжку хочешь прочесть? – прервал свои невеселые мысли Алексин. - "Дети Капитана Гранта" читал? Как раз для твоего возраста, – Николай достал с полки пухлый томик и повертел его в руках, вспоминая, как сам когда-то с упоением читал эту книгу.

[Юрка Скоробеев]

Юрка поднял чашку, поднес ко рту. Остыл, не остыл... Аромат так притягивал, что удержаться было сложно. Да и печеньки требовали жидкости. Хотя и таяли сами по себе во рту- недаром, что крекер. Но говорить так было не айс. И вообще мальчишке хотелось соблюсти какие-то правила, особые, точнее домашние. Это у себя в подсобке или даже в предбанниках кафешных кухонь он мог быстро впихивать в себя еду, ловя момент, пока его не позвали или не дали пинка.
А теперь спешить было некуда. И кофе в постели! Главное, чтоб не пролить. Вот это реально волновало Юрку.
Он с утра, как проснулся, внимательно оглядел простынь на предмет зеленых пятен. Нет, пронесло! Все успело высохнуть и впитаться в старую наволочку, иначе пацан и не знал бы, что ему делать.
Он и сейчас не очень знал, задавая свои дурацкие вопросы, но дядя Коля нашел выход, сам спросил , что тот хочет почитать.
Но когда мальчишка увидел толстую книгу, как то странно испугался и даже сник.
-Дети? а...капитана Гранта,- задумался он.- Я слышал про такое. Но, нет, дядя Коля...книга очень толстая, и я просто не успею за пару дней...И за три и даже...Мне бы что-то потоньше, вдвое или втрое...Чтоб не бросать на середине. Можно и сказки...
Юрка смущенно зажмурился. Сказки он любил, но что про него подумает мужчина? Такой большой, а просит сказки. Хорошо, что книгу, а не рассказать.
- А Вы любите сказки? А раньше любили, в детстве?- решил он перевести разговор на собеседника.-Я люблю, мне мама много читала, но особенно люблю киношные сказки, которые показывают...
Юрка вздохнул. Потому что было все. Раньше было- и передача, и телик, и много того, про что он и забыл. А сейчас в этом незнакомом доме вспомнил.

[Николай Викторович]

Алексин на секунду задумался. А ведь Юрка был прав. Такую книгу не стоит читать впопыхах. Хоть и читается она на одном дыхании. Её смаковать нужно, чувствовать. А что там начувствуешь за пару дней обрывками.

- Я тебе её подарю, если понравится, - ответил Николай, хотя ничуть не сомневался, что понравится. Но мало ли… Беспризорники - люди не предсказуемые. Сказки вон любит, в его то возрасте. Хотя… Николай задумался. Он, наверное, сам долго любил сказки, просто не помнит уже этого. Книг со сказками в его квартире не было. Всё было отдано племяннику перед отъездом. Да и те книги, что были, лежали сейчас мертвым грузом на этой этажерке. Поэтому не жалко было подарить. Уж лучше пусть парень почитает, просветится.

- Сказки когда-то любил, - протянул Алексин неуверенно. – Но вот книги все племяннику отдал. А из фильмов что… Разве что "Гостья из будущего" и "Приключения Электроника" где-то на кассетах были. И другие в прокате можно взять. Тоже, своего рода, экранизированные сказки. Правда, фильмы эти старые. Ты ещё не родился, когда их снимали. А мы их очень любили. По многу раз смотрели, и каждый раз - как в первый раз…

Николай замолчал, предаваясь приятным воспоминаниям своего детства. Даже захотелось сейчас пересмотреть все эти фильмы. Вот прямо с Юркой, взять и пересмотреть. И ему показать. Он же, наверное, не видел. А в их время тоже были хорошие фильмы. И пусть без супер эффектов – но настоящие, сказочные, запоминающиеся.

- А ну, пошли, - Алексин махнул рукой Юрке, призывая его следовать за ним. Но тут сообразил, что мальчишка голый. – Погоди… - велел он задумчиво. Потом вышел и притащил тёплый банный халат и шерстяные носки. Какая-никакая, но одежда. Пока Серый что-то принесет (и принесет ли вообще), сойдет и такое ходить по квартире.

- Одевайся и иди в гостиную, – Алексин кинул это всё на Юркину кровать и удалился искать видео-кассеты.

Как во всех приличных домах начала двухтысячных, видик у него был, и даже не один – второй служил для перезаписи кассет. Редкие уроки карате и немецкой порнухи перекочевывали из рук в руки среди знакомых и друзей. Ну, и иногда он оставлял себе фильмы детства, которые брал в прокате. Всё это хранилось в ящике под телевизором. Алексин уселся поудобнее на пол и стал перебирать разноцветные карточные коробки с написанными на них карандашом названиями. Наклейки клеить было лень, вот и приходилось разбираться в едва различимых каракулях. Порнуху он, на всякий случай, засунул подальше – не ровен час мальчишка увидит, рано ему пока такое. После чего, стал раскладывать по стопкам найденные серии, и как только нашел первую, сразу засунул её в продолговатую пасть видео-магнитофона. Прибор щелкнул, включился и загудел. Алексин нажал на пульт. Экран засветился голубым и на нём появилось "По заказу государственного комитета СССР по телевидению и радиовещанию". Мужчина поставил на паузу в ожидании Юрки. Ну, что он там копается? Пойти что ли посмотреть?

[Юрка Скоробеев]

У Юрки что-то екнуло внутри, так щемяще сладко и одновременно болезненно. Сердечко, наверное. От этого слова- "подарю". Ему и подарят! Книгу из дома. Это не казалось чем -то невероятным- мальчишка изредка получал какие-то незамысловатые подарки от обитателей рынка и даже от детдомовских. Но это все он воспринимал просто как отданные вещи. И слово" подарок" никогда не приходило ему в голову. Потому что отдавали то, что лишнее, хотя и нужное Юрке, и отдавали от души.
Но сейчас все виделось по-другому. Слова даже слышались иначе, а кофе казался куда вкуснее! Наверное и был таким. Чем поили Юрку сердобольные кафешники? Наболтают остатков каких, ну и на том спасибо.
А сейчас...Сейчас он замер в предвкушении чего-то такого...Обычного на первый взгляд, но уже казавшегося недоступным.
Юрке казалось, что он приоткрывает дверь чужой жизни, где все так просто и так далеко от него. Племянник, книги, видик!
Сейчас эти незнакомые мальчишки- племянник дяди Коли и брат Сергея казались ему тоже какими-то сказочными героями- насколько остро он почувствовал разницу между собой и ими.
Про "Гостью" он что-то слышал. Даже напрягся и вспомнил, что ее звали Алиса. А вот про "Электроника"- нет. И почему-то стало даже стыдно, хотя ведь сам дядя Коля подчеркнул, что это старые фильмы.
-Куда? Я?- с придыханием переспросил мальчишка, не сводя глаз с руки дяди Коли.- Я сейчас!
Ведь он позвал его, туда! В другую комнату!
Юрка аккуратно поставил недопитый кофе на табуретку, засуетился, пытаясь покрепче затянуть на себе полотенце. Потому что казалось, замешкайся он, и дядя Коля передумает. И придется валяться в постели с книжкой. А читателем пацан был не особо рьяным на самом деле.
Мальчишка тупо уставился на брошенные перед ним вещи, будто не мог сообразить что куда надевать и в каком порядке.
Перевязанная рука помощницей не была, и пришлось натягивать носки одной рукой. Процесс немного затянулся, Юрка уже стал нервничать, что сейчас что-то произойдет без него, поэтому халат накинул на себя по пути в комнату.
И ничего что полуобнаженный шлепал по коридору- из комнаты доносился звук включенной техники, так что дядя Коля был занят. И именно тем, о чем Юрка и мечтал! Телевизором! А когда мальчишка увидел кучу кассет, то остановился на пороге комнаты.
- Ого! У Вас столько кассет! Почти как в видео-салоне на рынке, но меня туда не пускают, там такой противный хозяин, ой...-Юрка запнулся и затянул пояс на раскрытом халате.- А я знаю группу "Гостья из будущего". У нас на рынке часто крутят- " Солнышко в руках и венок..."
Юрка волчком развернулся и через семь секунд уже сидел на диване с чашкой недопитого кофе и крекерами.
-А мы вместе посмотрим, ведь правда же? -Юрка вперился в экран, как зачарованный, еще не понимая, что за кино сейчас будет.
Но было не так важно- пусть даже новости, но вот так, сидеть на диване, с кофе...И с человеком, у которого есть племянник.

[Николай Викторович]

- Ты лучше ложись. Доктор сказал лежать… - Алексин порыскал глазами по комнате и кинул на диван маленькую подушечку, которая до этого одиноко валялась в кресле. – Сейчас одеяло тебе принесу.

Мужчина встал и вернулся в комнату с пледом – большим, теплым, с желто-черными квадратами в виде рисунка. Накинул этот плед на Юрку, а сам сел в кресло рядом с диваном и принялся колдовать с пультом. Пауза была отжата. Фоновый шум и голоса сменились веселенькой музыкой и телевизор радостно известил о начале фильма "Приключения Электроника".

Николай довольно увлеченно смотрел начало. Даже завороженно, с интересом глядя в экран. Словно видел этот фильм в первый раз. Но потом спохватился и тихонько встал.

- Ты смотри, а я пока что-то поесть приготовлю.

Сидеть весь день и смотреть видик не входило в его планы. Для мальчишки занятие нашлось и ладно. А ему надо позавтракать, отзвониться Серёге, сделать пару важных звонков и сходить в магазин. Вот только оставлять одного парня дома он опасался, поэтому, в любом случае, придется дождаться Серого, а там посмотрим... Может и согласится посторожить больного. Тем более, это не сложно. Лежит себе, аки ангел, смотрит фильм, не мешает. Болтает, правда, порой многовато, так что иногда даже теряешься и не знаешь, что ответить. Но это нормально - он же ребенок. Они всё болтают без умолку. Его племянник тот вообще тарахтел дни и ночи. Вопросы задавал, интересовался. А тут мальчишка делится своими наблюдениями, опытом, воспоминаниями. Пусть детскими и наивными, но почему бы нет? По крайней мере, знаешь, что у него на уме…

[Юрка Скоробеев]

Рядом с Юркой упала маленькая подушечка. Лежать? Впору было рот открыть! Лежать на диване, у телека! Мог он вчера мечтать об этом? Мог. И мечтал. И пусть рука перевязана, но мечта сбылась.
Пацан согласно кивнул головой, быстро допил кофе, запихнув в рот последний крекер, и вытянулся в горизонтали.
А когда его шею чуть щекотнуло бахромой от клетчатого пледа, Юрка покрылся краской. Ему было уже неловко принимать такие ухаживание. Будто он принц какой-то или...Или кто-то, сродни племяннику дяде Коле.
Но он был доволен. Тепло, уютно и так интересно. Глаза вперились в экран, и пацан, почти не моргая стал ловить каждый кадр фильма.

Электроник, вот он какой! С первых кадров фильм увлек, потому что...Потому что там было тоже про мальчишек, и Юрка уже приготовился представлять себя на месте кого-то из героев. Пусть не главного, ну и что? Но надо еще выбрать, кого именно. Может друга этого Электроника или того, кто был в журнале.
Он надеялся, что они будут смотреть вместе с дядей Колей, но тот...Нет, это лучший расклад на самом деле! Покушать! Ибо печеньки с кофе были хоть и вкусными, но бутик с колбасой куда лучше.
-Дядя Коля,- окликнул он взрослого и робко протянул к нему кружку.- Спасибо...То есть, пожалуйста, захватите.
Юрке было не до церемоний, он был поглощен историей необычного мальчика, который хотел стать человеком. И Юрка не понимал его- ведь у того были сверхспособности, и все ему давалось легко. И наверное он не ощущал голод, и холод, и боль, и даже обиду.
С коридора раздался голос дяди Коли- тот звонил по телефону. Юрка прислушался, услышал имя "Серега"...Может, это про одежду разговор? Даже отвлекся от фильма, но тут же голос смолк, потому как дядя Коля ретировался в свою спальню.