Неожиданный звонок моего старого доброго друга застал меня врасплох, а то, что он мне поведал вообще выбило из колеи всерьез и надолго. С Сашкой мы вместе учились в педагогическом. С тех пор и завязалась наша крепкая и проверенная годами дружба. Он часто приезжал ко мне в гости, а я, бывало, неделями гостил у него на даче. Наши дети ходили в одни кружки, жены в одни салоны, и дверь нашего дома для Сашки всегда была открыта.
Время шло. Я закончил преподавательскую деятельность и махнул на Землю Обетованную. Там жил и работал наш общий приятель Вовчик. Он организовал в Израиле свою маленькую хайтек фирму и позвал меня на помощь справляться с молодым коллективом.
Сашка же остался в России. Его сын, Макс, подрос. Ему шел уже семнадцатый год. Но он постоянно чудил и переживал не самый простой подростковый период. Он уже не впервой попадал в неприятные истории, но на этот раз серьезно влип. По этому поводу мне Сашка и звонил.
- Аркаша, пойми, - нервно сглатывал он в трубку, - если ты не поможешь, его посадят. Там всё серьезно. Контрабанда, наркотики. Я знал, что вся эта компашка его до добра не доведет. Но разве ж он меня слушал… Год назад уже вытаскивал его из больших неприятностей. Еле вытащил. Ему года два грозило. Он мне тогда наобещал с три короба, только бы колонии избежать. Но все его обещания коту под хвост. Но на этот раз ему грозит лет 10, если не 15. Аркаша, спаси! У меня единственный сын. Он же в этой тюряге окончательно превратится в уголовника.
Сашка замолчал, а я лихорадочно соображал, что можно предпринять. После пары вопросов выяснил, что дело еще не заведено, но кого-то из его приятелей на днях словили с крупной партией и он, скорее всего, сдаст всех остальных. Подписки о невыезде тоже пока нет, и это был шанс. Единственный шанс! Я велел Сашке покупать для отпрыска билет и первым же рейсом отправлять ко мне. Бабушка Макса - еврейка, поэтому проблем с репатриацией возникнуть не должно.
В Израиле я жил один. Семья осталась в России, но каждое лето они приезжали меня навестить. Жена брала отпуск только на месяц, а дети оставались у меня до конца августа. Вдоволь наплескавшись в море и накупив сувениров, они возвращались довольные и отдохнувшие, и с нетерпением ждали следующих каникул. Поэтому квартира у меня была подстать - три комнаты и салон, плюс небольшая веранда, ведущая в садик. Когда семьи не было в одной из комнат, я делал кабинет, а во второй спальню. Третья же пустовала и ждала прибытия детей. Но в этот раз пустовать она будет недолго. Только неделю назад мои отпрыски уехали домой. И вот, кажется, скоро прибудет новое дитё. Правда, на этот раз не моё, а Сашкино. Но какое это имеет значение? Макса я знал с детства и воспринимал его, скорее, как своего, чем как чужого. А по поводу его подростковой дури я вообще не заморачивался. Богатый опыт плюс данное Максом перед приездом обещание рисовали неплохие перспективы к исправлению. Уж очень мальчишке не хотелось в тюрьму. Оно и понятно, приятного мало. Поэтому он под нажимом отца дал честное-пречестное, что будет во всем меня слушаться и делать только то, что я говорю. Не то, чтобы я в это поверил, но строго предупредил, что если ослушается, приму меры. А если меры не помогут, отправлю его назад к отцу. А там и до тюрьмы недалеко. При упоминании о тюрьме Макс сник и негромко угукнул. Я, конечно, не собирался этого делать всерьез. Но припугнуть стоило. Да и я не Сашка. Тот добряк и интеллигент, считает, что всё надо с детьми уговорами и словами. Я же церемониться не привык, особенно с мальчишками. Годы работы в закрытом центре для проблемных детей и подростков научили меня, что нужно сразу обозначать границы и расставлять красные флажки.
И вот настал день, когда я поехал встречать Сашкиного оболтуса в аэропорту. Начало сентября выдалось как обычно жарким. Я понимал, что Макс может об этом не знать, поэтому на всякий случай прихватил с собой легкую футболку сына и шлепанцы. Еле нашел парковку и быстрым шагом направился в зал ожидания. Рейс должен был вот-вот приземлиться.
МАКСИМальные меры
-
Аркадий Эдуардович
- Сообщения: 172
- Зарегистрирован: 30 мар 2015, 21:03
МАКСИМальные меры
Макс украдкой поглядывать на отца. И сам ощущал свой взгляд как щенячий, просящий и виноватый. И куда подевалась недавняя спесь и показная борзость? Но как только отец встречался с ним глазами, подросток либо демонстративно отворачивался, либо нарочито кривился в надменно-обиженной ухмылке.
Макса колотило внутри. Всего, да так, что кончики его пальцев выделывали в кроссовках акробатические пируэты, рискуя тем самым проделать дыру в достаточно толстом слое кожаного материала.
Он был зол, раздосадован, разочарован. В себе, своей самонадеянности и в жизненных устоях, которые ему, спесивому избалованному отпрыску, казались несправедливыми.
По какой причине? А так, без причины. Гормональные всплески находили выход в самые злокачественные ниши подростковой дури. Макс в последние дни очень отчетливо вспомнил первую сигарету, первую бутылку пива, потом затяжку более крепкого содержимого, нежели табак, удушающий запах водки, после поглощения которой он позорно сполз с табуретки на пол.
А сейчас, напротив, он плотнее придвинулся к спинке кресла зала ожидания в аэропорту. Наверное, желая отрепетировать, как будет вжиматься в самолетное кресло, закрывать глаза при набирании высоты, нервно сглатывать слюну и впиваться руками в подлокотники.
Макс боялся. Признаться самому себе было стремно, но он боялся этой поездки. Мало того, что полеты вызывали в нем каждый раз беспокойство, а сейчас он чувствовал себя изгнанником, беженцем, что спасает свою сопревшую от волнения шкуру.
Он ведь еще и брыкаться пытался. Что-то вякал бессмысленное и смешное. Но после слов отца, приправленных запахом корвалола и тяжелым вздохом, понял. Что иного выхода нет. Или на юг, или на север. Образно, конечно, так как в представлении Макса исправительные колонии находились где- то там... на Колыме, в Соликамске, в Воркуте.
Первый раз его ничему не научил. Он даже не вслушивался в назидательную речь отца.
Максу еще не было шестнадцати, и он искренне считал себя несерьезно нашкодившим ребенком.
Сначала попробовал сам , но вовремя понял, что это опасно.
А вот опасности быть незаметно для самого себя втянутым в посредничество реализации дури не понял. Ну подумаешь! Ну передал пакетик. Это ж для личного пользования! Только не понял, что его путь был тщательно прослежен, и выявить юного доброхода сотрудникам отдела по борьбе с распространением не составило труда.
А если отделался испугом, пусть и не очень легким, то и далее не пытался лишить себя легкого заработка. Да и кое- какой прокол накладывал на него обязательства участвовать в этой преступной схеме. Он забраковал одного чувачка, выставив его как ненадежного и некомпетентного, потому и выбор в передаче крупной партии пал на Макса.
Малолетка... "Пойдешь по малолетке!" Такое выражение он пару раз слышал в ментовке, будучи пойманным при драках возле ночного клуба, еще и с подделанной ксивой, что подтверждала его мнимое совершеннолетие.
И все казалось смешным и очень далеким. И не с ним.
Только когда Когтя поймали с переданным ему Максом пакетом, пацан запаниковал. Его засекла камера слежения в тот момент, как он входил в парадную, где жил Коготь. И надо ж было ему именно тогда снять капюшон, закрывающий его лицо и волосы!
Тогда впервые за последние годы Максим сам первым пришел к отцу. О том, что Ванька Когтев взят с поличным, он узнал от другого парня. И вон оно, закралось подозрение, что его хвост уже застрял в проеме двери. Стоит только захлопнуть ее.
Как ни странно, отец не орал, не ругался, не отчитывал. Он сначала завис. Молчал минут десять, и Макса охватил страх, что тот потерял дар речи. И только сказанная им одна фраза вывела парня из сомнений. Нет, не потерял.
"Это очень серьезно", - только и сказал отец и, нахмурившись, стал обдумывать, что делать.
Кто виноват - его не интересовало. Он просидел в кресле минут сорок, что-то бормоча себе под нос, точь- в -точь, как сейчас, напротив сына, так как места рядом не было, да и может, специально хотел запечатлить в памяти сына таким, а после сравнить...
После... Когда оно настанет, это после. После приезда домой. Макс не думал об этом.
В тот день отец плотно закрыл дверь в свою комнату, и парень через минуту услышал его встревоженный, даже истеричный голос. С кем это он? Кому звонит? О чем просит?
Макс не посмел зайти в комнату без разрешения, но отец через полчаса вышел к нему, положил руку на плечо.
"Собирайся. Вещи свои собирай. Ты уезжаешь. Послезавтра. Я взял билет. Есть прямой рейс. Не возражай. К Аркадию... Эдуардовичу. Всё."
Макс, как рыба, выброшенная на берег, сглатывал воздух, пытаясь хоть что-то выяснить, но отец лишь снова скрылся в своем кабинете, и Макс услышал, как по ту сторону двери щелкнул замок.
Он помнил папиного друга- крупного по сравнению с его отцом мужчину, с густым грудным голосом, чаще добродушным и спокойным, без привычной с детства папиной суетности, с широкими ладонями и довольно волосатым телом. Это Макс оценил, когда они летом вместе ездили на рыбалку, а после плескались в реке.
Почему-то сейчас все эти детали всплыли в памяти, хотя ранее он и не вспоминал этого человека.
-Зайди ко мне, Максим. Сейчас лично поговоришь с Аркадием. И... сам пойми - ему от тебя проку никакого. Просто это мой настоящий друг. И он тоже отец, - с расстановкой проговорил отец, набирая телефонный номер.
И сейчас Макс почти затрясся, когда объявили посадку на его рейс. Что он там обещал? Даже что-то просил. Именно услышав в трубке голос Аркадия Эдуардовича, парень осознал, что это его шанс, его спасение, что уже послезавтра он будет в безопасности... Главное, пережить эти полтора дня.
А сколько сейчас предстоит пережить? И чего пережить?
- Я все помню, пап. Я понял. Да, обещал же! Ну что ты на самом деле!- Макс незаметно для себя стал распаляться, отвечая на напоминания отца. - Я сразу позвоню, давай...
Глядя в иллюминатор, Максим пытался представить себе другую жизнь. Ту, которая могла бы его настигнуть, останься он дома. И ту, что предстоит ему в чужой стране. Он не закрыл глаза, не вжался в кресло. Напротив, расслабился. Потому что все худшее было позади.
При выходе из самолета у Макса слегка закружилась голова. Он спешно сорвал с себя куртку, схватился за края джемпера, но вовремя одумался - под ним нет ничего. А жара, которую пацан не ощущал даже летом в их городе, схватила его за каждую клеточку тела.
В зале прибытия он сразу разглядел Аркадия Эдуардовича. Еще более смуглый, чем ранее, видно от нещадно палящего солнца, он высматривал нежданного гостя.
- Аркадий... Эдуардович,- Макс спешно подошел к мужчине, неся в руках одну сумку. - Здравствуйте. А это я, Максим. Я сейчас... мне бы в туалет. Я не нашел внутри.
Макса колотило внутри. Всего, да так, что кончики его пальцев выделывали в кроссовках акробатические пируэты, рискуя тем самым проделать дыру в достаточно толстом слое кожаного материала.
Он был зол, раздосадован, разочарован. В себе, своей самонадеянности и в жизненных устоях, которые ему, спесивому избалованному отпрыску, казались несправедливыми.
По какой причине? А так, без причины. Гормональные всплески находили выход в самые злокачественные ниши подростковой дури. Макс в последние дни очень отчетливо вспомнил первую сигарету, первую бутылку пива, потом затяжку более крепкого содержимого, нежели табак, удушающий запах водки, после поглощения которой он позорно сполз с табуретки на пол.
А сейчас, напротив, он плотнее придвинулся к спинке кресла зала ожидания в аэропорту. Наверное, желая отрепетировать, как будет вжиматься в самолетное кресло, закрывать глаза при набирании высоты, нервно сглатывать слюну и впиваться руками в подлокотники.
Макс боялся. Признаться самому себе было стремно, но он боялся этой поездки. Мало того, что полеты вызывали в нем каждый раз беспокойство, а сейчас он чувствовал себя изгнанником, беженцем, что спасает свою сопревшую от волнения шкуру.
Он ведь еще и брыкаться пытался. Что-то вякал бессмысленное и смешное. Но после слов отца, приправленных запахом корвалола и тяжелым вздохом, понял. Что иного выхода нет. Или на юг, или на север. Образно, конечно, так как в представлении Макса исправительные колонии находились где- то там... на Колыме, в Соликамске, в Воркуте.
Первый раз его ничему не научил. Он даже не вслушивался в назидательную речь отца.
Максу еще не было шестнадцати, и он искренне считал себя несерьезно нашкодившим ребенком.
Сначала попробовал сам , но вовремя понял, что это опасно.
А вот опасности быть незаметно для самого себя втянутым в посредничество реализации дури не понял. Ну подумаешь! Ну передал пакетик. Это ж для личного пользования! Только не понял, что его путь был тщательно прослежен, и выявить юного доброхода сотрудникам отдела по борьбе с распространением не составило труда.
А если отделался испугом, пусть и не очень легким, то и далее не пытался лишить себя легкого заработка. Да и кое- какой прокол накладывал на него обязательства участвовать в этой преступной схеме. Он забраковал одного чувачка, выставив его как ненадежного и некомпетентного, потому и выбор в передаче крупной партии пал на Макса.
Малолетка... "Пойдешь по малолетке!" Такое выражение он пару раз слышал в ментовке, будучи пойманным при драках возле ночного клуба, еще и с подделанной ксивой, что подтверждала его мнимое совершеннолетие.
И все казалось смешным и очень далеким. И не с ним.
Только когда Когтя поймали с переданным ему Максом пакетом, пацан запаниковал. Его засекла камера слежения в тот момент, как он входил в парадную, где жил Коготь. И надо ж было ему именно тогда снять капюшон, закрывающий его лицо и волосы!
Тогда впервые за последние годы Максим сам первым пришел к отцу. О том, что Ванька Когтев взят с поличным, он узнал от другого парня. И вон оно, закралось подозрение, что его хвост уже застрял в проеме двери. Стоит только захлопнуть ее.
Как ни странно, отец не орал, не ругался, не отчитывал. Он сначала завис. Молчал минут десять, и Макса охватил страх, что тот потерял дар речи. И только сказанная им одна фраза вывела парня из сомнений. Нет, не потерял.
"Это очень серьезно", - только и сказал отец и, нахмурившись, стал обдумывать, что делать.
Кто виноват - его не интересовало. Он просидел в кресле минут сорок, что-то бормоча себе под нос, точь- в -точь, как сейчас, напротив сына, так как места рядом не было, да и может, специально хотел запечатлить в памяти сына таким, а после сравнить...
После... Когда оно настанет, это после. После приезда домой. Макс не думал об этом.
В тот день отец плотно закрыл дверь в свою комнату, и парень через минуту услышал его встревоженный, даже истеричный голос. С кем это он? Кому звонит? О чем просит?
Макс не посмел зайти в комнату без разрешения, но отец через полчаса вышел к нему, положил руку на плечо.
"Собирайся. Вещи свои собирай. Ты уезжаешь. Послезавтра. Я взял билет. Есть прямой рейс. Не возражай. К Аркадию... Эдуардовичу. Всё."
Макс, как рыба, выброшенная на берег, сглатывал воздух, пытаясь хоть что-то выяснить, но отец лишь снова скрылся в своем кабинете, и Макс услышал, как по ту сторону двери щелкнул замок.
Он помнил папиного друга- крупного по сравнению с его отцом мужчину, с густым грудным голосом, чаще добродушным и спокойным, без привычной с детства папиной суетности, с широкими ладонями и довольно волосатым телом. Это Макс оценил, когда они летом вместе ездили на рыбалку, а после плескались в реке.
Почему-то сейчас все эти детали всплыли в памяти, хотя ранее он и не вспоминал этого человека.
-Зайди ко мне, Максим. Сейчас лично поговоришь с Аркадием. И... сам пойми - ему от тебя проку никакого. Просто это мой настоящий друг. И он тоже отец, - с расстановкой проговорил отец, набирая телефонный номер.
И сейчас Макс почти затрясся, когда объявили посадку на его рейс. Что он там обещал? Даже что-то просил. Именно услышав в трубке голос Аркадия Эдуардовича, парень осознал, что это его шанс, его спасение, что уже послезавтра он будет в безопасности... Главное, пережить эти полтора дня.
А сколько сейчас предстоит пережить? И чего пережить?
- Я все помню, пап. Я понял. Да, обещал же! Ну что ты на самом деле!- Макс незаметно для себя стал распаляться, отвечая на напоминания отца. - Я сразу позвоню, давай...
Глядя в иллюминатор, Максим пытался представить себе другую жизнь. Ту, которая могла бы его настигнуть, останься он дома. И ту, что предстоит ему в чужой стране. Он не закрыл глаза, не вжался в кресло. Напротив, расслабился. Потому что все худшее было позади.
При выходе из самолета у Макса слегка закружилась голова. Он спешно сорвал с себя куртку, схватился за края джемпера, но вовремя одумался - под ним нет ничего. А жара, которую пацан не ощущал даже летом в их городе, схватила его за каждую клеточку тела.
В зале прибытия он сразу разглядел Аркадия Эдуардовича. Еще более смуглый, чем ранее, видно от нещадно палящего солнца, он высматривал нежданного гостя.
- Аркадий... Эдуардович,- Макс спешно подошел к мужчине, неся в руках одну сумку. - Здравствуйте. А это я, Максим. Я сейчас... мне бы в туалет. Я не нашел внутри.
-
Аркадий Эдуардович
- Сообщения: 172
- Зарегистрирован: 30 мар 2015, 21:03
МАКСИМальные меры
- Привет, привет…
Я внимательно разглядывал Максимку, вымахавшего за эти годы в целого Макса. В чертах лица, конечно, угадывался прежний малыш, но в целом это был совсем другой человек. Выросший, возмужавший и не к месту самоуверенный. Сейчас он пока в новой для себя обстановке, поэтому немного растерян и суетлив. Но парню палец в рот не клади. Это было видно по всему. И по жестам, и по едва заметному норову, и по скрытой усмешке в уголках губ. Он привык быть в центре внимания и точно уверен, что весь мир, если и не был создан ради его персоны, то крутится точно вокруг него.
Вспотевшая челка Макса опустилась ему на лоб, и парень непроизвольно на неё подул. Как я и предполагал он был одет не по погоде. Ну, а как он мог догадаться, что у нас сегодня "хамсин" – это, когда ветер с пустыни и воздух особенно сух и горяч. В такие дни надо много пить и как можно меньше находиться на улице, иначе сухая сауна тебе обеспечена.
- Постой! - я схватил Макса за плечо, пока он не ринулся вокруг в поисках туалета. – Вон там, - я кивнул на табличку в глубине коридора. – И переоденься заодно. Сегодня жарко.
Я протянул мальчишке футболку и шлепанцы.
- Сумку свою можешь оставить здесь, - указав на сидение, я устроился рядом.
Я внимательно разглядывал Максимку, вымахавшего за эти годы в целого Макса. В чертах лица, конечно, угадывался прежний малыш, но в целом это был совсем другой человек. Выросший, возмужавший и не к месту самоуверенный. Сейчас он пока в новой для себя обстановке, поэтому немного растерян и суетлив. Но парню палец в рот не клади. Это было видно по всему. И по жестам, и по едва заметному норову, и по скрытой усмешке в уголках губ. Он привык быть в центре внимания и точно уверен, что весь мир, если и не был создан ради его персоны, то крутится точно вокруг него.
Вспотевшая челка Макса опустилась ему на лоб, и парень непроизвольно на неё подул. Как я и предполагал он был одет не по погоде. Ну, а как он мог догадаться, что у нас сегодня "хамсин" – это, когда ветер с пустыни и воздух особенно сух и горяч. В такие дни надо много пить и как можно меньше находиться на улице, иначе сухая сауна тебе обеспечена.
- Постой! - я схватил Макса за плечо, пока он не ринулся вокруг в поисках туалета. – Вон там, - я кивнул на табличку в глубине коридора. – И переоденься заодно. Сегодня жарко.
Я протянул мальчишке футболку и шлепанцы.
- Сумку свою можешь оставить здесь, - указав на сидение, я устроился рядом.
МАКСИМальные меры
Макс непроизвольно вытянулся, сглотнул, так как хотелось пить от этой жары, и не отвел глаз от пытливого взгляда Аркадия Эдуардовича. Тот явно разглядывал его. Может, приценивался или размышлял - не сделал ли он ошибку, поспешив выручить друга. Нет, в первую минуту этого не поймешь, ибо внешний вид Макса не отражал в нем безнадегу или проблему, но если глобально, то и сам подросток понимал, во что вписался мужчина.
Но сейчас, в данные секунды волновало иное. Не вписаться самому... А...не описаться бы. Потому он нетерпеливо переступил с ноги на ногу, разминая их для марш-броска, правда еще не понятно, в какую сторону.
Но тут же вздрогнул, ощутив на плече тяжелую руку Аркадия Эдуардовича.
- Это? Да... Жарища! - Макс сначала не понял, что ему всучил мужчина, но обрадовался переданным ему вещам - его сумка была плотно обернута в полиэтилен, и ковыряться в ней сейчас было бы совершенно неуместно. - Спасибо! Как раз я вообще... подумал, что в преисподнюю попал!
Макс поставил сумку на свободное сиденье и быстрым шагом потопал к светящимся табличкам и с изображениями фигурок. Он негромко матернулся, сообразив, что негоже было про преисподнюю болтать, все ж чужая страна, а Аркадий Эдуардович его так заботливо встретил- сообразил аж переодеться прихватить. Макс и не подумал бы взять что-то теплое, встречая у себя гостя из Африки. Или нет, это Азия, но климатически какое-то Лимпопо!
В кабинке он расслабился, скинул свой джемпер, кроссы, а также чуть влажные от жары носки. Вроде обувь и дышащая, да компресс получился знатный.
Ух, хорошо-то как! Бегло прополоскав рот за неимением воды для питья, он заценил себя в зеркале- футболка пришлась впору, даже чуть свободная, шлепанцы аналогично, и вместе с этими ощущениями Макс почувствовал и внутреннюю свободу - все позади, все осталось где-то там. А здесь... он в безопасности, да и ощущение жары ассоциировалось с отдыхом, вечным летом и беззаботностью.
- Я готов, все подошло! - отчитался парень, подойдя к ожидавшему его Аркадию. - Вы на машине? Или такси? Да, и папе... Но лучше по вай-фаю. А то звонить накладно.
Макс достал телефон, одновременно хватаясь за ручку сумки, попытался найти свободную сеть.
Но сейчас, в данные секунды волновало иное. Не вписаться самому... А...не описаться бы. Потому он нетерпеливо переступил с ноги на ногу, разминая их для марш-броска, правда еще не понятно, в какую сторону.
Но тут же вздрогнул, ощутив на плече тяжелую руку Аркадия Эдуардовича.
- Это? Да... Жарища! - Макс сначала не понял, что ему всучил мужчина, но обрадовался переданным ему вещам - его сумка была плотно обернута в полиэтилен, и ковыряться в ней сейчас было бы совершенно неуместно. - Спасибо! Как раз я вообще... подумал, что в преисподнюю попал!
Макс поставил сумку на свободное сиденье и быстрым шагом потопал к светящимся табличкам и с изображениями фигурок. Он негромко матернулся, сообразив, что негоже было про преисподнюю болтать, все ж чужая страна, а Аркадий Эдуардович его так заботливо встретил- сообразил аж переодеться прихватить. Макс и не подумал бы взять что-то теплое, встречая у себя гостя из Африки. Или нет, это Азия, но климатически какое-то Лимпопо!
В кабинке он расслабился, скинул свой джемпер, кроссы, а также чуть влажные от жары носки. Вроде обувь и дышащая, да компресс получился знатный.
Ух, хорошо-то как! Бегло прополоскав рот за неимением воды для питья, он заценил себя в зеркале- футболка пришлась впору, даже чуть свободная, шлепанцы аналогично, и вместе с этими ощущениями Макс почувствовал и внутреннюю свободу - все позади, все осталось где-то там. А здесь... он в безопасности, да и ощущение жары ассоциировалось с отдыхом, вечным летом и беззаботностью.
- Я готов, все подошло! - отчитался парень, подойдя к ожидавшему его Аркадию. - Вы на машине? Или такси? Да, и папе... Но лучше по вай-фаю. А то звонить накладно.
Макс достал телефон, одновременно хватаясь за ручку сумки, попытался найти свободную сеть.
-
Аркадий Эдуардович
- Сообщения: 172
- Зарегистрирован: 30 мар 2015, 21:03
МАКСИМальные меры
- Дома позвонишь. Здесь ничего не словит, - отмахнулся я.
Мальчишка еще не знал, насколько медленные и неповоротливые наши общественные вай-фаи.
– Мы скоро будем дома, - оптимистично пообещал я, в надежде, что пробка на шоссе Аялон в этот час будет не столь фатальной.
Я не стал помогать Максу тащить его сумку. Большой мальчик, сам горазд. Тем более, выглядит она не такой уж тяжелой. Я не слишком волновался, взял ли парень с собой самое необходимое. Что не взял, не проблема купить здесь.
Мы миновали охрану аэропорта и кучу таксистов, зазывавших всех приезжих воспользоваться их услугами, и вышли в город. Две улицы, три перехода. Благо машина стояла в тени и, когда я ее открыл, внутри была не полная сауна. Я сразу завел машину, чтобы заработал кондиционер, который в Израиле все привычно называли "мазганом", и устроился на водительском сидении. Макс устроился рядом.
- Пристегнись, - кивнул я ему и тронулся с места. Жил я в соседнем городе, совсем недалеко от Тель-Авива. Город назывался Ришон Ле-Цион, но в народе его просто именовали Ришоном. Большой город, примыкающий прямо к центру. И если бы не пробки, уже через десять минут мы были дома. Но фортуна оказалась не на нашей стороне, и мы битые полчаса с черепашьей скоростью тащились сквозь жару и пыльную трассу к югу.
И вот, наконец, спасительный поворот на Ришон. Мы вырвались из этого ада и ускорились. С одной стороны окна простиралось море с другой длинный ряд пальм. Мы въехали на центральную улицу Ришона, и я облегченно вздохнул – дальше пробок быть не должно. Ришон - светский город, примыкающий к морю, в котором жило множество русскоязычных израильтян. Именно поэтому время от времени за окном мелькали магазины с русскими названиями и соответствующим контентом. Здесь можно было найти всё: от российской "Аленушки" до белорусского "Сырка", от украинской "Пастилы" до грузинского "Натахтари". Не отставали и книжные, кондитерские, сувенирные. Везде чувствовалось веяние когда-то приезжих на историческую родину граждан из стран СНГ.
- Купить тебе что? – бросил я Максу, когда мы припарковались около одного магазинчика с различной снедью и сладостями. Не помешало бы запастись продуктами на ужин, а также понять, что нравится подростку.
Мальчишка еще не знал, насколько медленные и неповоротливые наши общественные вай-фаи.
– Мы скоро будем дома, - оптимистично пообещал я, в надежде, что пробка на шоссе Аялон в этот час будет не столь фатальной.
Я не стал помогать Максу тащить его сумку. Большой мальчик, сам горазд. Тем более, выглядит она не такой уж тяжелой. Я не слишком волновался, взял ли парень с собой самое необходимое. Что не взял, не проблема купить здесь.
Мы миновали охрану аэропорта и кучу таксистов, зазывавших всех приезжих воспользоваться их услугами, и вышли в город. Две улицы, три перехода. Благо машина стояла в тени и, когда я ее открыл, внутри была не полная сауна. Я сразу завел машину, чтобы заработал кондиционер, который в Израиле все привычно называли "мазганом", и устроился на водительском сидении. Макс устроился рядом.
- Пристегнись, - кивнул я ему и тронулся с места. Жил я в соседнем городе, совсем недалеко от Тель-Авива. Город назывался Ришон Ле-Цион, но в народе его просто именовали Ришоном. Большой город, примыкающий прямо к центру. И если бы не пробки, уже через десять минут мы были дома. Но фортуна оказалась не на нашей стороне, и мы битые полчаса с черепашьей скоростью тащились сквозь жару и пыльную трассу к югу.
И вот, наконец, спасительный поворот на Ришон. Мы вырвались из этого ада и ускорились. С одной стороны окна простиралось море с другой длинный ряд пальм. Мы въехали на центральную улицу Ришона, и я облегченно вздохнул – дальше пробок быть не должно. Ришон - светский город, примыкающий к морю, в котором жило множество русскоязычных израильтян. Именно поэтому время от времени за окном мелькали магазины с русскими названиями и соответствующим контентом. Здесь можно было найти всё: от российской "Аленушки" до белорусского "Сырка", от украинской "Пастилы" до грузинского "Натахтари". Не отставали и книжные, кондитерские, сувенирные. Везде чувствовалось веяние когда-то приезжих на историческую родину граждан из стран СНГ.
- Купить тебе что? – бросил я Максу, когда мы припарковались около одного магазинчика с различной снедью и сладостями. Не помешало бы запастись продуктами на ужин, а также понять, что нравится подростку.
МАКСИМальные меры
Дома позвонишь... Дома... Эти слова болезненно резанули слух Макса и вызвали небольшую сумятицу в голове. Сразу вспомнилась его уютная комната с лоджией на зеленый сквер, шум кофемашины, что раздражающе будил его по утрам, потому что папа вставал всегда раньше. Школа, ребята, друзья и девчонка, с которой только-только намечался замес. А он слился в момент, даже не попрощавшись.
Но с другой стороны это магическое слово "дом" внесло уверенность, что Аркадий Эдуардович действительно его принял и везет к себе. Домой.
Макс не очень любил проводить каникулы у родни в другом городе, не любил останавливаться на море у папиного дальнего родственника. Его все стесняло, напрягало подстраиваться под чужой режим, правила, порядки, несмотря на то, что принимали его радушно и всегда звали приехать снова и снова.
Но что за человек Аркадий Эдуардович? И как сложатся их отношения здесь, на его территории и со всеми грехами Макса, про которые очень эмоционально растрезвонил отец?
Максим щелкнул замком ремня безопасности, покосился на мужчину. Суровый на первый взгляд, немногословный. Это несколько напрягло, так как Макс привык к папиным бурным потокам слов, расспросов, советов, причем что оратор не всегда убеждался, дошло ли что-то до его отпрыска или пролетело мимо ушей.
Пробки Макса не удивили - живя в мегаполисе, он привык к ним, и в определенные часы "пик" они являли собой привычный городской антураж, и сейчас было интересно наблюдать за совершенно иным незнакомым миром. Но по мере продвижения Макс отмечал для себя, что тут тоже люди живут, ничего вокруг шокирующего не происходит, разве что белизна зданий и растущая вдоль дорог аллея из пальм, которые Максим почему-то для себя обозначил "баобабами" напоминали, что он где- то там... очень далеко, "на югах", но не курортный отдых, скорее всего ждет его. А вот что? А что ждет?
Он прилип взглядом к стеклу, и тут чуть не подпрыгнул от восторга! Привычные названия на родном языке! Вау! Так это ж! Пастила! Сырки! А все не так и скучно, потому как Макс надумал себе, что здесь можно купить лишь какую- нибудь маццу или бармицву.
Даже в животе предательски заурчало. А ведь он ел-то толком лишь утром - в самолете ограничились белым сыром, завернутым в какую-то булку.
- А? Мне? - Макс отлип от окна, услышав голос мужчины. - А ... что тут есть? Я б съел...
Парень задумался. А что реально попросить? Да и стоит ли скромничать? Макс не знал, какие договоренности у двух старых друзей относительно пансиона, но папа заверил, что обо всем позаботился.
- Я б хотел... - пацан призадумался... -Свиную шею, кефир и парочку сливочных эклеров. А, и еще мороженое, белое! Такое пекло- мрак! Не отказался бы и от... Бархана... Баркана.
Парень запнулся. Он припомнил, как папа нахваливал какое-то израильское вино, подаренное ему на день рождения.
Но с другой стороны это магическое слово "дом" внесло уверенность, что Аркадий Эдуардович действительно его принял и везет к себе. Домой.
Макс не очень любил проводить каникулы у родни в другом городе, не любил останавливаться на море у папиного дальнего родственника. Его все стесняло, напрягало подстраиваться под чужой режим, правила, порядки, несмотря на то, что принимали его радушно и всегда звали приехать снова и снова.
Но что за человек Аркадий Эдуардович? И как сложатся их отношения здесь, на его территории и со всеми грехами Макса, про которые очень эмоционально растрезвонил отец?
Максим щелкнул замком ремня безопасности, покосился на мужчину. Суровый на первый взгляд, немногословный. Это несколько напрягло, так как Макс привык к папиным бурным потокам слов, расспросов, советов, причем что оратор не всегда убеждался, дошло ли что-то до его отпрыска или пролетело мимо ушей.
Пробки Макса не удивили - живя в мегаполисе, он привык к ним, и в определенные часы "пик" они являли собой привычный городской антураж, и сейчас было интересно наблюдать за совершенно иным незнакомым миром. Но по мере продвижения Макс отмечал для себя, что тут тоже люди живут, ничего вокруг шокирующего не происходит, разве что белизна зданий и растущая вдоль дорог аллея из пальм, которые Максим почему-то для себя обозначил "баобабами" напоминали, что он где- то там... очень далеко, "на югах", но не курортный отдых, скорее всего ждет его. А вот что? А что ждет?
Он прилип взглядом к стеклу, и тут чуть не подпрыгнул от восторга! Привычные названия на родном языке! Вау! Так это ж! Пастила! Сырки! А все не так и скучно, потому как Макс надумал себе, что здесь можно купить лишь какую- нибудь маццу или бармицву.
Даже в животе предательски заурчало. А ведь он ел-то толком лишь утром - в самолете ограничились белым сыром, завернутым в какую-то булку.
- А? Мне? - Макс отлип от окна, услышав голос мужчины. - А ... что тут есть? Я б съел...
Парень задумался. А что реально попросить? Да и стоит ли скромничать? Макс не знал, какие договоренности у двух старых друзей относительно пансиона, но папа заверил, что обо всем позаботился.
- Я б хотел... - пацан призадумался... -Свиную шею, кефир и парочку сливочных эклеров. А, и еще мороженое, белое! Такое пекло- мрак! Не отказался бы и от... Бархана... Баркана.
Парень запнулся. Он припомнил, как папа нахваливал какое-то израильское вино, подаренное ему на день рождения.
-
Аркадий Эдуардович
- Сообщения: 172
- Зарегистрирован: 30 мар 2015, 21:03
МАКСИМальные меры
Услышав запросы Макса, я хмыкнул.
- Ну, свиной шеи здесь точно нет. Это кошерный магазин, - пояснил я. – А насчет всего остального можно спросить. Что это за "Баркан" такой? – я не понял, чего хотел мальчишка, поэтому велел ему пойти со мной.
В магазинчике было немноголюдно. Я обошел стойки с продуктами. На привычных местах лежало всё, что было нужно для ужина. Я взял пакет с картошкой, буханку хлеба, пачку полуфабрикатных котлет и консервированные оливки. По дороге также нашлись эклеры.
Теперь, что там еще хотел Макс? Кефир… Я проследовал к молочной стойке и положил в корзину первый попавшийся пакет кефира. Потом оглянулся в поисках мальчишки.
- Макс? Максим! - позвал я и, заметив, наконец, мальчику в одном из проходов, поманил его рукой. - А ну, поди сюда! – надо было понять, тот ли это кефир и какие еще запросы у юного сорванца.
- Ну, свиной шеи здесь точно нет. Это кошерный магазин, - пояснил я. – А насчет всего остального можно спросить. Что это за "Баркан" такой? – я не понял, чего хотел мальчишка, поэтому велел ему пойти со мной.
В магазинчике было немноголюдно. Я обошел стойки с продуктами. На привычных местах лежало всё, что было нужно для ужина. Я взял пакет с картошкой, буханку хлеба, пачку полуфабрикатных котлет и консервированные оливки. По дороге также нашлись эклеры.
Теперь, что там еще хотел Макс? Кефир… Я проследовал к молочной стойке и положил в корзину первый попавшийся пакет кефира. Потом оглянулся в поисках мальчишки.
- Макс? Максим! - позвал я и, заметив, наконец, мальчику в одном из проходов, поманил его рукой. - А ну, поди сюда! – надо было понять, тот ли это кефир и какие еще запросы у юного сорванца.
МАКСИМальные меры
Что? Какой? Макс не понял, о чем толкует мужчина. Какой магазин? Ну в любом случае прохладный. Потому что Макс очень быстрыми шагами последовал за Аркадием Эдуардовичем, чтоб успеть за эти несколько метров от машины до магазина не испечься.
- Баркан? - парень призадумался - отвечать или забить на это.
Но не ответить было бы невежливо, а пояснять, так нарваться можно. На то, что пошлет его папин друг... нет, не обратно домой. Но куда подальше , пусть лишь риторически.
Так что пока Максим в раздумьях делал вид, что что-то рассматривает на прилавках.
Что-то по-человечески на этикетках написано, а что-то каракулями - фиг разберешь.
- О, котлеты! Ну тоже хорошо, если магазин... какой, Вы сказали? - заценил он выбор мужчины, когда тот позвал его к себе. - Вы про "Бархан"? Так вино такое... Я из него глинтвейн варил... но то было в морозы. А у нас все везде продается, на любой вкус. А кефир... Вот, наверное... два с половиной процента написано. Только что это - мне не прочесть.
- Баркан? - парень призадумался - отвечать или забить на это.
Но не ответить было бы невежливо, а пояснять, так нарваться можно. На то, что пошлет его папин друг... нет, не обратно домой. Но куда подальше , пусть лишь риторически.
Так что пока Максим в раздумьях делал вид, что что-то рассматривает на прилавках.
Что-то по-человечески на этикетках написано, а что-то каракулями - фиг разберешь.
- О, котлеты! Ну тоже хорошо, если магазин... какой, Вы сказали? - заценил он выбор мужчины, когда тот позвал его к себе. - Вы про "Бархан"? Так вино такое... Я из него глинтвейн варил... но то было в морозы. А у нас все везде продается, на любой вкус. А кефир... Вот, наверное... два с половиной процента написано. Только что это - мне не прочесть.
-
Аркадий Эдуардович
- Сообщения: 172
- Зарегистрирован: 30 мар 2015, 21:03
МАКСИМальные меры
- Кошерный, - повторил я и пояснил. – Это когда в нем соблюдаются правила разделения мясного и молочного и не продается свинина и многие другие продукты.
На фразу про глинтвейн я обернулся на Макса и измерил его взглядом с ног до головы. Неужто отец ему позволял подобные блюда? Вряд ли. Скорее всего, варили где-то с друзьями.
- У меня ты не пьешь, - строго и однозначно предупредил я. – Никакого алкоголя!
Я взял из рук мальчишки пачку кефира и положил её в корзину к остальным продуктам. А тот, что лежал там раньше выложил назад на прилавок.
- Ты меня понял? – решил уточнить я, снова поворачиваясь к подростку.
На фразу про глинтвейн я обернулся на Макса и измерил его взглядом с ног до головы. Неужто отец ему позволял подобные блюда? Вряд ли. Скорее всего, варили где-то с друзьями.
- У меня ты не пьешь, - строго и однозначно предупредил я. – Никакого алкоголя!
Я взял из рук мальчишки пачку кефира и положил её в корзину к остальным продуктам. А тот, что лежал там раньше выложил назад на прилавок.
- Ты меня понял? – решил уточнить я, снова поворачиваясь к подростку.
МАКСИМальные меры
Макс хмыкнул. Правила? Мясного и молочного? Ну вообще... поехавшие... Какие правила могут быть у молока и мяса? А еще и не продают что-то... Хотел было сострить, что свинья, наверное, тут священное животное... да воздержался.
К тому же Аркадий Эдуардович очень конкретно сам призвал Макса к воздержанию. Полному. По поводу алкашки.
Максим покорно отдал мужчине пакет кефира, словно это и был тот самый запретный напиток, хотя, как он слышал, что и кефир что-то содержит... процента полтора или около того.
И понял- тут не забалуешь. Один взгляд Аркадия Эдуардовича пригвоздил к полу. Да... это не папа - охотник до долгих и душещипательных бесед.
Тот стал бы выяснять, а зачем это надо его отроку, а что он в том находит, а где, когда и с кем, понравилось ли и понимает ли, что...
Но здесь навряд ли предстоит рассчитывать на понимание. Это с него спрашивают, понял ли.
А он что? А он не глухой. И понятливый.
- Да, понял, - Макс обиженно отвернул в сторону мордаху и ухмыльнулся. - У Вас не пью. У Вас, наверное, тоже... правила... эти...кошерные. А... мороженое можно?
Кривиться было перебор. Его все ж приняли, спасли его задницу, а он еще будет рожи корчить. Так что парень виновато улыбнулся, кивая в сторону морозильной камеры с цветными упаковками разных размеров.
К тому же Аркадий Эдуардович очень конкретно сам призвал Макса к воздержанию. Полному. По поводу алкашки.
Максим покорно отдал мужчине пакет кефира, словно это и был тот самый запретный напиток, хотя, как он слышал, что и кефир что-то содержит... процента полтора или около того.
И понял- тут не забалуешь. Один взгляд Аркадия Эдуардовича пригвоздил к полу. Да... это не папа - охотник до долгих и душещипательных бесед.
Тот стал бы выяснять, а зачем это надо его отроку, а что он в том находит, а где, когда и с кем, понравилось ли и понимает ли, что...
Но здесь навряд ли предстоит рассчитывать на понимание. Это с него спрашивают, понял ли.
А он что? А он не глухой. И понятливый.
- Да, понял, - Макс обиженно отвернул в сторону мордаху и ухмыльнулся. - У Вас не пью. У Вас, наверное, тоже... правила... эти...кошерные. А... мороженое можно?
Кривиться было перебор. Его все ж приняли, спасли его задницу, а он еще будет рожи корчить. Так что парень виновато улыбнулся, кивая в сторону морозильной камеры с цветными упаковками разных размеров.
-
Аркадий Эдуардович
- Сообщения: 172
- Зарегистрирован: 30 мар 2015, 21:03
МАКСИМальные меры
Вот оно как! У МЕНЯ он не пьет. Довольно двусмысленной ответ Макса мне не понравился. Еще и ёрничает. Хоть и спрятал своё ехидство за виноватой улыбкой, я его сразу уловил. Опыт, благо, имелся.
Я еще раз просверлил мальчишку многозначительным взглядом, проигнорировал просьбу о мороженом и четко и отрывисто произнес:
- Максим, ты у меня не в гостях. Считай, что в исправительно-трудовом лагере. Будут косяки – будут меры. Серьезные косяки – серьезные меры. И поверь мне, довольно неприятные. И для тебя, и для меня. Так что забывай про свою прежнюю жизнь. У тебя начинается новая.
Нужно было сразу расставить все точки над "И". Очертить, так сказать, границы допустимого, чтобы парень не подумал, что со мной можно как с отцом. Пообещал, забыл, снова пообещал… Теперь очевидно, к чему привела такая вседозволенность.
- Пошли на кассу! Мороженое ты пока не заслужил, – я решил начать с "кнута". "Пряники" буду раздавать по мере надобности. Всё же мальчишка у меня не на курорте, а на перевоспитании.
Я еще раз просверлил мальчишку многозначительным взглядом, проигнорировал просьбу о мороженом и четко и отрывисто произнес:
- Максим, ты у меня не в гостях. Считай, что в исправительно-трудовом лагере. Будут косяки – будут меры. Серьезные косяки – серьезные меры. И поверь мне, довольно неприятные. И для тебя, и для меня. Так что забывай про свою прежнюю жизнь. У тебя начинается новая.
Нужно было сразу расставить все точки над "И". Очертить, так сказать, границы допустимого, чтобы парень не подумал, что со мной можно как с отцом. Пообещал, забыл, снова пообещал… Теперь очевидно, к чему привела такая вседозволенность.
- Пошли на кассу! Мороженое ты пока не заслужил, – я решил начать с "кнута". "Пряники" буду раздавать по мере надобности. Всё же мальчишка у меня не на курорте, а на перевоспитании.
МАКСИМальные меры
Макс сделал было шаг в сторону морозилки да тут же и остановился. Точнее остановил его пронизывающий взгляд мужчины. А потом!... А потом парень вытянул физиономию, что и сам отметил для себя, что выглядит наверно сейчас, как какой-то гусь в американском мультике. Как там его звали? А! МакДак! Ровно как и сокращенно называют знаменитый фастфуд. Быстрая еда...
Но быстро не то что среагировать, но и сообразить, о чем вещает Аркадий Эдуардович, Максу не удалось. Не в гостях? Меры?? Серьезные?? Неприятные??
Выслушать это было ... не неприятно, нет. А пугающе.
Парень , конечно, не рассчитывал, что его поездка послужит сценарием к детской передаче "В гостях у сказки". Но то, что он на исправлении здесь? Вот это новость! Как и объявление о его новой жизни.
Ясно, что появятся, наверняка, новые друзья, увлечения, привычки, и даже, судя по всему, в еде, но чтоб дело дошло до каких-то там мер, Макс никак не ожидал.
Услышав про отказ в мороженом, парень надул губы, ровно так, как в детстве, когда ему отказывали в этом десерте из-за больного горла. Но чтоб было сказано " не заслужил" ? Такого не припоминал.
- Ладно, обойдусь. Вот уж не ожидал... про исправительный лагерь, - проворчал Макс, укладывая покупки в пакет, пока мужчина расплачивался. - Думал, что я как беженец или вынужденный переселенец, а им обычно всякие ништяки полагаются.
Макс мандражировал, поэтому нес то, о чем и не думал на самом деле, но что могло оказаться реальностью в другой ситуации. Еще и с долей неуместной бравады.
- И зачем применять меры, если они так неприятны? Это как наша классуха... поставит пару и говорит, что ей это болезненно. Давайте я понесу...
Он подцепил пальцами пакеты, что лишило его возможности показать "фак" палившемуся на него странному типу в черной шляпе с кудряшками вдоль лица.
Но быстро не то что среагировать, но и сообразить, о чем вещает Аркадий Эдуардович, Максу не удалось. Не в гостях? Меры?? Серьезные?? Неприятные??
Выслушать это было ... не неприятно, нет. А пугающе.
Парень , конечно, не рассчитывал, что его поездка послужит сценарием к детской передаче "В гостях у сказки". Но то, что он на исправлении здесь? Вот это новость! Как и объявление о его новой жизни.
Ясно, что появятся, наверняка, новые друзья, увлечения, привычки, и даже, судя по всему, в еде, но чтоб дело дошло до каких-то там мер, Макс никак не ожидал.
Услышав про отказ в мороженом, парень надул губы, ровно так, как в детстве, когда ему отказывали в этом десерте из-за больного горла. Но чтоб было сказано " не заслужил" ? Такого не припоминал.
- Ладно, обойдусь. Вот уж не ожидал... про исправительный лагерь, - проворчал Макс, укладывая покупки в пакет, пока мужчина расплачивался. - Думал, что я как беженец или вынужденный переселенец, а им обычно всякие ништяки полагаются.
Макс мандражировал, поэтому нес то, о чем и не думал на самом деле, но что могло оказаться реальностью в другой ситуации. Еще и с долей неуместной бравады.
- И зачем применять меры, если они так неприятны? Это как наша классуха... поставит пару и говорит, что ей это болезненно. Давайте я понесу...
Он подцепил пальцами пакеты, что лишило его возможности показать "фак" палившемуся на него странному типу в черной шляпе с кудряшками вдоль лица.
-
Аркадий Эдуардович
- Сообщения: 172
- Зарегистрирован: 30 мар 2015, 21:03
МАКСИМальные меры
У меня даже брови поползли вверх от такой наглости Макса. Беженец или переселенец?! Может, он забыл, по какой причине вынужден был спешно переезжать ко мне? Ничего, я ему напомню. Но не прямо сейчас. Сейчас у него этап отрицания. Вон как засуетился. Пусть помогает. Я отдал Максу все пакеты и налегке зашагал к машине.
- Я тебе позже расскажу, какие ништяки тебе полагаются… - с нотками угрозы в голосе произнес я и добавил с иронией, - переселенец!
Когда подъехали к дому, я тоже не стал себя утруждать. Припарковал машину на личной парковке и велел Максу взять все пакеты и сумку, которую он привез с собой, и следовать за мной. Ничего, не сахарный, не растает. Максимум, сделает две ходки.
В квартиру у меня был отдельный вход, так как она располагалась прямо на земле. Как говорили в Израиле, на нулевом этаже. Рядом со входом была небольшая терраса и дворик, огороженный высоким плетенным забором. Во дворе стояло подвесное кресло-качель на железном каркасе и деревянный стол со старой протертой в нескольких местах клеенчатой скатертью. У стены на длинной низкой скамье располагались кадки с растениями. Я постоянно забывал их поливать, поэтому выжили лишь самые стойкие.
Распахнув дверь во двор, я обернулся на Макса.
- Справляешься? – вопрос был скорее риторический. Я не собирался помогать мальчишке. "Пряников", как и поблажек, он пока не заслужил. В следующий раз будет меньше философствовать. А то вон нафилософствовался уже на исправительно-испытательный…
- Я тебе позже расскажу, какие ништяки тебе полагаются… - с нотками угрозы в голосе произнес я и добавил с иронией, - переселенец!
Когда подъехали к дому, я тоже не стал себя утруждать. Припарковал машину на личной парковке и велел Максу взять все пакеты и сумку, которую он привез с собой, и следовать за мной. Ничего, не сахарный, не растает. Максимум, сделает две ходки.
В квартиру у меня был отдельный вход, так как она располагалась прямо на земле. Как говорили в Израиле, на нулевом этаже. Рядом со входом была небольшая терраса и дворик, огороженный высоким плетенным забором. Во дворе стояло подвесное кресло-качель на железном каркасе и деревянный стол со старой протертой в нескольких местах клеенчатой скатертью. У стены на длинной низкой скамье располагались кадки с растениями. Я постоянно забывал их поливать, поэтому выжили лишь самые стойкие.
Распахнув дверь во двор, я обернулся на Макса.
- Справляешься? – вопрос был скорее риторический. Я не собирался помогать мальчишке. "Пряников", как и поблажек, он пока не заслужил. В следующий раз будет меньше философствовать. А то вон нафилософствовался уже на исправительно-испытательный…
МАКСИМальные меры
Макс начал понимать, что острить или пытаться выпендриться - с Аркадием Эдуардовичем это дохлый номер. Но натура, привычки, воспитание - ну как это поборешь так быстро? Да и... стоит ли бороться самому с собой? И так, похоже, будет кому этим заняться.
Парень машинально кивнул головой на обещание мужчины. Сам удивился своему знаку согласия, но, может, и на автомате это получилось. Привык же с отцом так - делать вид, что соглашаешься, а сам и не слушаешь, что он вещает. Но тут хоть услышал. Да и согласен был узнать. Про ништяки.
Ехали молча, Макс все так же рассматривал местный пейзаж, отметив для себя, что название города скорее французское, чем... Парень усмехнулся от своей мысли. Чем кошерное. Или как должно быть? Это ладно, он потом узнает про обычаи, традиции, о чем всегда вдалбливал отец перед поездками на курорты в исламские страны. Чтоб не нарваться с полувзгляда.
А в этот раз родитель только спешно давал ЦУ по поводу вежливости, благодарности и послушания. Очень общие и размывчатые. Почти как перед школой каждое утро. Разве что благодарностью к учителям Макс не мог проникнуться, считая их бюджетными сотрудниками, оказывающими образовательные услуги. Но тут понимал, что такая дружеская услуга Аркадия Эдуардовича не вписывалась ни в какие рамки бюджета или коммерции. Понимал, да все еще не мог принять для себя, чем было чревато его пребывание дома. Потому казалось, что перестраховка, паника овладели отцом.
А сейчас Максом стало овладевать любопытство - а как оно все будет? Может, мужчина совсем и не строг? Первое впечатление часто обманчиво. Понятно - кататься по такой жаре, ждать рейса, время, нервы...
Парень выдохнул, когда машина остановилась. А... очень симпатичное место! Палисадник, терраска, зелень какая-то даже есть!
- Ух, а клево! - воскликнул Макс, но тут же скривился - поклажа оказалась неудобно распределена в руках, острые края картонных магазинных упаковок били по голени, но оставалось лишь бодро ответить: - Справляюсь! Вариантов-то нет!
В прихожей Макс плюхнул сумки на пол и , всматриваясь в глубину помещения, скинул с ног спасительные шлепанцы.
Парень машинально кивнул головой на обещание мужчины. Сам удивился своему знаку согласия, но, может, и на автомате это получилось. Привык же с отцом так - делать вид, что соглашаешься, а сам и не слушаешь, что он вещает. Но тут хоть услышал. Да и согласен был узнать. Про ништяки.
Ехали молча, Макс все так же рассматривал местный пейзаж, отметив для себя, что название города скорее французское, чем... Парень усмехнулся от своей мысли. Чем кошерное. Или как должно быть? Это ладно, он потом узнает про обычаи, традиции, о чем всегда вдалбливал отец перед поездками на курорты в исламские страны. Чтоб не нарваться с полувзгляда.
А в этот раз родитель только спешно давал ЦУ по поводу вежливости, благодарности и послушания. Очень общие и размывчатые. Почти как перед школой каждое утро. Разве что благодарностью к учителям Макс не мог проникнуться, считая их бюджетными сотрудниками, оказывающими образовательные услуги. Но тут понимал, что такая дружеская услуга Аркадия Эдуардовича не вписывалась ни в какие рамки бюджета или коммерции. Понимал, да все еще не мог принять для себя, чем было чревато его пребывание дома. Потому казалось, что перестраховка, паника овладели отцом.
А сейчас Максом стало овладевать любопытство - а как оно все будет? Может, мужчина совсем и не строг? Первое впечатление часто обманчиво. Понятно - кататься по такой жаре, ждать рейса, время, нервы...
Парень выдохнул, когда машина остановилась. А... очень симпатичное место! Палисадник, терраска, зелень какая-то даже есть!
- Ух, а клево! - воскликнул Макс, но тут же скривился - поклажа оказалась неудобно распределена в руках, острые края картонных магазинных упаковок били по голени, но оставалось лишь бодро ответить: - Справляюсь! Вариантов-то нет!
В прихожей Макс плюхнул сумки на пол и , всматриваясь в глубину помещения, скинул с ног спасительные шлепанцы.
-
Аркадий Эдуардович
- Сообщения: 172
- Зарегистрирован: 30 мар 2015, 21:03
МАКСИМальные меры
Я дождался, когда мальчишка войдет в дом, увидел, что он разулся и приказал ему надеть шлепанцы назад.
- У нас не разуваются, - пояснил я. После чего повернул ключ в замке и повел Макса вглубь квартиры. - Жить будешь здесь! – я открыл перед ним одну из дверей в конце коридора.
Комната новоприбывшего располагалась как раз, между моим временным кабинетом и спальней. Это было очень удобно. Ничто не сможет ускользнуть от моего взгляда и слуха.
– Иди бери свою сумку и раскладывай вещи в шкаф. Что ты там привез? Зубная щетка, расческа, майки, трусы имеются?
На кровати уже громоздилась свежая стопка постельного белья, которое я заранее приготовил для Макса.
- Потом постель застелешь и на ужин, - добавил я тоном, не терпящим возражений. Пусть сразу привыкает к тому, что в этом доме я говорю – он делает.
- У нас не разуваются, - пояснил я. После чего повернул ключ в замке и повел Макса вглубь квартиры. - Жить будешь здесь! – я открыл перед ним одну из дверей в конце коридора.
Комната новоприбывшего располагалась как раз, между моим временным кабинетом и спальней. Это было очень удобно. Ничто не сможет ускользнуть от моего взгляда и слуха.
– Иди бери свою сумку и раскладывай вещи в шкаф. Что ты там привез? Зубная щетка, расческа, майки, трусы имеются?
На кровати уже громоздилась свежая стопка постельного белья, которое я заранее приготовил для Макса.
- Потом постель застелешь и на ужин, - добавил я тоном, не терпящим возражений. Пусть сразу привыкает к тому, что в этом доме я говорю – он делает.
МАКСИМальные меры
Сказал - как отрезал. Кратко и резко. Без всяких традиционных: " Добро пожаловать, чувствуй себя, как дома!" Что еще в таких случаях принято? А что не принято? Не разуваются? Еще одна необычная традиция!
Но сейчас она была, как нельзя, кстати - иначе пришлось бы сначала вымыть ноги перед облачением их в домашние мягкие тапки. Да и сопрел бы Макс в них. Схватил впопыхах - меховые "зайцы с ушами".
- Спасибо, - буркнул Макс, снова влезая в удобные легкие шлепанцы, и прошел в свое новое жилище.
А ничего так. Не монашеская келья, а вполне светлая уютная комната. А то уже был готов увидеть привинченную к полу ножками койку, жесткий стул, маленький столик и... и парашу в углу. Он же типа в исправительном лагере! Но все оказалось не так аскетично. Даже уютно.
- Щетка, расческа... да, это есть. И белье тоже есть. Пасты нет, не успели купить, я папе оставил тюбик, - оправдался Макс, тут же подумав, что и мыла нет. И шампуня, и геля для душа, хотя уже вполне был готов для всех гигиенических процедур обходится лишь мылом.
Гардеробная часть шкафа была снабжена вешалками, Макс набросил на одну из них куртку, на полки свалил кучей все свое барахло, как он сам называл вещи. Разберет потом, да и наводить порядок в шкафу не было в привычках парня. Все, что нужно, рано или поздно найдется - главное, тщательно перебирать, работая обеими руками.
- Постель, постель... Спать, что ли уже? - промычал себе под нос Макс и плюхнулся на кровать.
Мягко. И не скрипит. И не узкая. То, что он любит. Развалиться можно, и парень уже было закинул ноги на покрывало, пытаясь вытянуться. Но слова об ужине его протрезвили. Ведь и ужин -то не даст, если постель окажется незастеленной! Да и штаны уличные... вдруг тоже не по правилам?
Так... пододеяльник есть. А где одеяло? Максим оглянулся вокруг себя. Нету! Ну, значит, и не надо - возни меньше. Потому как расправлять уголки одеяла, залезая почти целиком в пододеяльник - дело совершенно не интересное. С подушкой вышло все просто, простыня просто легла поверх матраса. Ну и готово!
С надеждой, что и у Аркадия Эдуардовича тоже все готово, парень поспешил на кухню. Тем более, что запах жареных котлет потянулся по коридору.
По пути следования Макс обнаружил санузел, которым поспешил воспользоваться. Прохладная вода освежила лицо, и все вмиг показалось совсем не страшным. Ну, примерное так, как впервые приезжаешь в новый лагерь. Пока просто непривычно.
- Я... Вам помочь? Я готов. Руки помыл. Только с полотенцами не разобрался...
Парень уселся на стул и стал барабанить пальцами по столу, то ли в ожидании указаний, то ли от нетерпения наконец-то съесть что-то... хоть мясное, хоть молочное. И пусть они меж собой и не ладят, главное, хотелось поладить с его новым... Его новым... А с кем - он определить не мог. Кем сейчас быль для него Аркадий Эдуардович? Не просто папин друг, не просто...
Но сейчас она была, как нельзя, кстати - иначе пришлось бы сначала вымыть ноги перед облачением их в домашние мягкие тапки. Да и сопрел бы Макс в них. Схватил впопыхах - меховые "зайцы с ушами".
- Спасибо, - буркнул Макс, снова влезая в удобные легкие шлепанцы, и прошел в свое новое жилище.
А ничего так. Не монашеская келья, а вполне светлая уютная комната. А то уже был готов увидеть привинченную к полу ножками койку, жесткий стул, маленький столик и... и парашу в углу. Он же типа в исправительном лагере! Но все оказалось не так аскетично. Даже уютно.
- Щетка, расческа... да, это есть. И белье тоже есть. Пасты нет, не успели купить, я папе оставил тюбик, - оправдался Макс, тут же подумав, что и мыла нет. И шампуня, и геля для душа, хотя уже вполне был готов для всех гигиенических процедур обходится лишь мылом.
Гардеробная часть шкафа была снабжена вешалками, Макс набросил на одну из них куртку, на полки свалил кучей все свое барахло, как он сам называл вещи. Разберет потом, да и наводить порядок в шкафу не было в привычках парня. Все, что нужно, рано или поздно найдется - главное, тщательно перебирать, работая обеими руками.
- Постель, постель... Спать, что ли уже? - промычал себе под нос Макс и плюхнулся на кровать.
Мягко. И не скрипит. И не узкая. То, что он любит. Развалиться можно, и парень уже было закинул ноги на покрывало, пытаясь вытянуться. Но слова об ужине его протрезвили. Ведь и ужин -то не даст, если постель окажется незастеленной! Да и штаны уличные... вдруг тоже не по правилам?
Так... пододеяльник есть. А где одеяло? Максим оглянулся вокруг себя. Нету! Ну, значит, и не надо - возни меньше. Потому как расправлять уголки одеяла, залезая почти целиком в пододеяльник - дело совершенно не интересное. С подушкой вышло все просто, простыня просто легла поверх матраса. Ну и готово!
С надеждой, что и у Аркадия Эдуардовича тоже все готово, парень поспешил на кухню. Тем более, что запах жареных котлет потянулся по коридору.
По пути следования Макс обнаружил санузел, которым поспешил воспользоваться. Прохладная вода освежила лицо, и все вмиг показалось совсем не страшным. Ну, примерное так, как впервые приезжаешь в новый лагерь. Пока просто непривычно.
- Я... Вам помочь? Я готов. Руки помыл. Только с полотенцами не разобрался...
Парень уселся на стул и стал барабанить пальцами по столу, то ли в ожидании указаний, то ли от нетерпения наконец-то съесть что-то... хоть мясное, хоть молочное. И пусть они меж собой и не ладят, главное, хотелось поладить с его новым... Его новым... А с кем - он определить не мог. Кем сейчас быль для него Аркадий Эдуардович? Не просто папин друг, не просто...
-
Аркадий Эдуардович
- Сообщения: 172
- Зарегистрирован: 30 мар 2015, 21:03
МАКСИМальные меры
- С пастой разберемся, - отмахнулся я. – Мою возьмешь на умывальнике. Всё остальное самое необходимое, что не привез, купим. Но только самое необходимое, - строго предупредил я, чтобы мальчишка не рассчитывал на сверх удобства. Спартанские условия воспитывают не только самодисциплину, но и добавляют ответственности.
Я не остался наблюдать как мальчишка исполняет мои требования по раскладыванию вещей в шкаф и застиланию постели, а пошел готовить нам ужин. Проверю всё после - не горит.
Когда еда была почти готова, из комнаты на запах вышел Макс. Немудрено, что после такой дороги, он проголодался и устал. Но жалеть я его не собирался. Обслуживающего персонала для него здесь нет.
- Достань из холодильника два куска хлеба и положи их в тостер, - скомандовал я, когда увидел, что парнишка заскучал. Даже если бы он не вызвался мне помочь, я бы всё равно его занял. Сейчас еще тарелки на стол поставит, накроет всё аккуратно, принесет котлеты, картошку, хлеб и приправы. Потом сделает мне и себе чай и тогда только сядет и приступит к трапезе.
- Полотенце любое возьмешь, в белом шкафчике сверху, - заметил я между делом, пока Максим бегал между кухней и салоном, где я велел ему накрывать стол. Когда я жил один, я обычно ел у себя в кабинете. Но когда приезжала семья, мы всегда трапезничали за большим столом в салоне. Вот и сейчас я решил накрыть там. Макс в каком-то роде на неопределенное время стал новым членом моей семьи.
Я не остался наблюдать как мальчишка исполняет мои требования по раскладыванию вещей в шкаф и застиланию постели, а пошел готовить нам ужин. Проверю всё после - не горит.
Когда еда была почти готова, из комнаты на запах вышел Макс. Немудрено, что после такой дороги, он проголодался и устал. Но жалеть я его не собирался. Обслуживающего персонала для него здесь нет.
- Достань из холодильника два куска хлеба и положи их в тостер, - скомандовал я, когда увидел, что парнишка заскучал. Даже если бы он не вызвался мне помочь, я бы всё равно его занял. Сейчас еще тарелки на стол поставит, накроет всё аккуратно, принесет котлеты, картошку, хлеб и приправы. Потом сделает мне и себе чай и тогда только сядет и приступит к трапезе.
- Полотенце любое возьмешь, в белом шкафчике сверху, - заметил я между делом, пока Максим бегал между кухней и салоном, где я велел ему накрывать стол. Когда я жил один, я обычно ел у себя в кабинете. Но когда приезжала семья, мы всегда трапезничали за большим столом в салоне. Вот и сейчас я решил накрыть там. Макс в каком-то роде на неопределенное время стал новым членом моей семьи.
МАКСИМальные меры
"Самое необходимое!" Если б такое сказал отец, Макс передразнил бы его. Но тут даже в мыслях не было передразнивать. Да и возражать не хотелось. Еще надо бы решить, что это - самое необходимое. Помимо дезика, лосьона для лица, скраба и геля для умывания, еще неплохо и туалетной водой обзавестись бы... Но это по мере посещение магазинов. Главное - все сложить в корзину и прямиком на кассу. Дома парень обычно так и делал, когда совершал покупки с отцом.
- Из холодильника? - Макс немного удивился - хлеб все же. - А черного нет? Ну, ладно...
Он заценил серую нарезку с отрубями, кончиками пальцев вытащил пару кусков, поместил в тостер. Погорячее, чтоб прожарился. Шесть - самое то.
У Макса закралось подозрение, что мужчина его замотает. И сейчас, и потом. А что вообще будет потом? Ясно, что женщин тут нет, но вдруг папа договорился со своим другом взять Макса на роль служки? И ведь все в приказном тоне, ни "пожалуйста", ни "будь любезен".
От этой мысли Макс чуть было не вывалил на пол картошку с большой тарелки - вовремя приподнял чуть опустившуюся руку вверх. И как это официанты носят тарелки на локтевой части? Нет, такое пробовать он и не думал, хотя пришлось сделать несколько ходок из кухни в просторную комнату, смежную с кухней, которую Аркадий Эдуардович интересно называл "салоном".
- Ух, забегался я что-то, - выдохнул Макс, снова появившись в кухне. - Что еще нужно? Давайте уж сядем - а то я сейчас тут и лягу... от бессилия.
Макс реально ощутил потерю энергии. Возможно, сказались и ранний подъем, перелет, резкая смена климата. И небольшой стресс.
- Из холодильника? - Макс немного удивился - хлеб все же. - А черного нет? Ну, ладно...
Он заценил серую нарезку с отрубями, кончиками пальцев вытащил пару кусков, поместил в тостер. Погорячее, чтоб прожарился. Шесть - самое то.
У Макса закралось подозрение, что мужчина его замотает. И сейчас, и потом. А что вообще будет потом? Ясно, что женщин тут нет, но вдруг папа договорился со своим другом взять Макса на роль служки? И ведь все в приказном тоне, ни "пожалуйста", ни "будь любезен".
От этой мысли Макс чуть было не вывалил на пол картошку с большой тарелки - вовремя приподнял чуть опустившуюся руку вверх. И как это официанты носят тарелки на локтевой части? Нет, такое пробовать он и не думал, хотя пришлось сделать несколько ходок из кухни в просторную комнату, смежную с кухней, которую Аркадий Эдуардович интересно называл "салоном".
- Ух, забегался я что-то, - выдохнул Макс, снова появившись в кухне. - Что еще нужно? Давайте уж сядем - а то я сейчас тут и лягу... от бессилия.
Макс реально ощутил потерю энергии. Возможно, сказались и ранний подъем, перелет, резкая смена климата. И небольшой стресс.
-
Аркадий Эдуардович
- Сообщения: 172
- Зарегистрирован: 30 мар 2015, 21:03
МАКСИМальные меры
- Ляжешь, когда скажу, - ишь ты, забегался он. - Молодой, здоровый, тебе побегать полезно. Садись ешь.
Я взял тарелку с котлетами и понес вслед за Максом к столу. Я сам прилично проголодался и устал со всеми этими хлопотами, суетой в аэропорту, пробками. Одно радовало - этот суматошный день, кажется, подходит к концу.
Я сел, набрал себе в тарелку еды. Проследил, что Макс сделал то же самое, пожелал ему приятного аппетита и принялся есть, погрузившись в свои раздумья. За ужином я всегда обдумываю планы на завтра. Так повелось, так было легче организовать свой день. Но теперь в своих планах я должен был учитывать изменившиеся обстоятельства. Баловать мальчишку я точно не собирался, но вот рассказать ему, что здесь и как со временем надо. Свозить на море, показать город. А завтра посвящу Максима в его ежедневные обязанности. В основном они будут касаться учебы, но и уборка, и мелкие поручения теперь будут на мальчишке. Я же пообещал ему исправительно-трудовой, вот и будет исправляться по трудовому – труд облагораживает. Я хмыкнул про себя и отодвинул пустую тарелку.
- Поел? - Уточнил я у мальчишки, видя, что его тарелка тоже практически пуста. – Выпей чаю, потом убери всё в холодильник. А посуду прополощи под краном и поставь в посудомойку.
Я отдавал четкие и ясные указания, чтобы Макс потом не начал "не думал, не понял, не знал". Есть уже опыт со своими детьми. Чтобы поскорее закончить с неприятными обязанностями, они "случайно" пропускают мимо ушей всё плохо озвученное.
Взяв со стола свою чашку чая, я направился в кабинет. Надо было не забыть переслать пару мейлов и прочитать техзадание на завтра.
Я взял тарелку с котлетами и понес вслед за Максом к столу. Я сам прилично проголодался и устал со всеми этими хлопотами, суетой в аэропорту, пробками. Одно радовало - этот суматошный день, кажется, подходит к концу.
Я сел, набрал себе в тарелку еды. Проследил, что Макс сделал то же самое, пожелал ему приятного аппетита и принялся есть, погрузившись в свои раздумья. За ужином я всегда обдумываю планы на завтра. Так повелось, так было легче организовать свой день. Но теперь в своих планах я должен был учитывать изменившиеся обстоятельства. Баловать мальчишку я точно не собирался, но вот рассказать ему, что здесь и как со временем надо. Свозить на море, показать город. А завтра посвящу Максима в его ежедневные обязанности. В основном они будут касаться учебы, но и уборка, и мелкие поручения теперь будут на мальчишке. Я же пообещал ему исправительно-трудовой, вот и будет исправляться по трудовому – труд облагораживает. Я хмыкнул про себя и отодвинул пустую тарелку.
- Поел? - Уточнил я у мальчишки, видя, что его тарелка тоже практически пуста. – Выпей чаю, потом убери всё в холодильник. А посуду прополощи под краном и поставь в посудомойку.
Я отдавал четкие и ясные указания, чтобы Макс потом не начал "не думал, не понял, не знал". Есть уже опыт со своими детьми. Чтобы поскорее закончить с неприятными обязанностями, они "случайно" пропускают мимо ушей всё плохо озвученное.
Взяв со стола свою чашку чая, я направился в кабинет. Надо было не забыть переслать пару мейлов и прочитать техзадание на завтра.
МАКСИМальные меры
Макс прифигел. Хотя старался и не подавать виду. "Ляжешь, когда скажу!" Это что вообще? Напомнило с детства знакомое : "Если я встану, то ты ляжешь!" И что это значило? Да сейчас уже и не важно.
Сейчас понять бы, что значили слова мужчины. Это что ж? Он все будет делать по разрешению и приказам папиного друга?
Но сейчас покорно сел, чему был и рад. Хотелось есть, хотелось есть. И вообще- чтоб рты у обоих были заняты. А то Максим захочет что-то спросить, Аркадий Эдуардович что- то ответит. Что-то нелицеприятное.
А ужин-то очень даже! Вкусный оказался. Парень ухлестывал за обе щеки, стараясь не торопиться, чтоб не сочли его за обжору. Да и медленное пережевывание способствует большей сытости. Не просить же добавку? Хотя все стояло на столе, но еще будет и "завтра".
Завтра... Что же будет завтра? То, что "будет день, и будет пища," он усвоил с детства. Иначе и не было никогда. И папа нередко так высказывался по поводу каких - то дел, подразумевая за этим словом "пищу умственную".
Из размышлений Макса вывел вопрос мужчины. Краткий, простой. Не то чтоб " Ты наелся, Максимка? Или еще хочешь? А может яблочко? Или яблочко потом? А перед сном еще йогуртик. И сказку".
Да, милая добрая бабушка... Не дожила до бегства своего любимого внука. Макс сейчас отчетливее, чем когда либо почувствовал, как ее не хватает.
- Да, спасибо. Все очень вкусно, - дежурно ответил парень и так же, как и мужчина отодвинул от себя тарелку.
Может, это тоже так принято? И высидеть положенные двадцать минут? А, ну это на праздничных застольях.
Чай как раз немного остыл к тому времени, а то Макс не переносил кипяток. Но к чаю - ни печенья, ни пряников, ни конфеток. Просто чай. Ну ладно, может, Аркадий Эдуардович бережет фигуру, а время уже не раннее для сладостей.
Макс в три глотка опустошил чашку, думал, еще бы попить, да ну ладно. Мало ли- встать ночью не разрешат, так что лучше не напиваться вечером. Сам-то направился к себе - наверняка там у него в ящике стола что-то вкусное есть. Как и у отца.
- Хорошо... сделаю. А мы не полощем дома, только остатки еды если, то смахиваем в ведро. Но тут все без остатка съели, - прокомментировал парень, провожая взглядом удаляющегося Аркадия Эдуардовича.
Звона посуды Макс не любил. Раздражало. Поэтому как можно быстрее расправился с укладыванием посуды в машинку, распихал продукты по полкам холодильника, заодно оценив его содержимое. Недурно. На завтрак точно можно поживиться чем-то привычным.
- Я в душ! - крикнул Макс и отправился в ванную. - Полотенце найду!
Ему не столько хотелось вымыться, хотя днем струйки пота стекали по его спине, попадая под копчик, а просто уединиться, слиться с шумом воды, подумать о будущем.
Он встал под горячие сильные струи, подставляя им лицо. Хорошо-то как!
Правда... чем обычно пугали, рассказывая про заграницу? Что у них все дорого: вода, отопление... что там еще?
Дома Макс да и все его знакомые никогда не экономили эти ресурсы, и менять привычки как-то не хотелось. И наверняка все это были лишь глупые "страшилки".
Пропарившись до костей, Макс обернулся в полотенце и , едва вытерев себя, выскочил из ванной. Стало жарко. Спешно, почти перебежками, он прошмыгнул в свою, то есть, выделенную ему, комнату.
Сейчас понять бы, что значили слова мужчины. Это что ж? Он все будет делать по разрешению и приказам папиного друга?
Но сейчас покорно сел, чему был и рад. Хотелось есть, хотелось есть. И вообще- чтоб рты у обоих были заняты. А то Максим захочет что-то спросить, Аркадий Эдуардович что- то ответит. Что-то нелицеприятное.
А ужин-то очень даже! Вкусный оказался. Парень ухлестывал за обе щеки, стараясь не торопиться, чтоб не сочли его за обжору. Да и медленное пережевывание способствует большей сытости. Не просить же добавку? Хотя все стояло на столе, но еще будет и "завтра".
Завтра... Что же будет завтра? То, что "будет день, и будет пища," он усвоил с детства. Иначе и не было никогда. И папа нередко так высказывался по поводу каких - то дел, подразумевая за этим словом "пищу умственную".
Из размышлений Макса вывел вопрос мужчины. Краткий, простой. Не то чтоб " Ты наелся, Максимка? Или еще хочешь? А может яблочко? Или яблочко потом? А перед сном еще йогуртик. И сказку".
Да, милая добрая бабушка... Не дожила до бегства своего любимого внука. Макс сейчас отчетливее, чем когда либо почувствовал, как ее не хватает.
- Да, спасибо. Все очень вкусно, - дежурно ответил парень и так же, как и мужчина отодвинул от себя тарелку.
Может, это тоже так принято? И высидеть положенные двадцать минут? А, ну это на праздничных застольях.
Чай как раз немного остыл к тому времени, а то Макс не переносил кипяток. Но к чаю - ни печенья, ни пряников, ни конфеток. Просто чай. Ну ладно, может, Аркадий Эдуардович бережет фигуру, а время уже не раннее для сладостей.
Макс в три глотка опустошил чашку, думал, еще бы попить, да ну ладно. Мало ли- встать ночью не разрешат, так что лучше не напиваться вечером. Сам-то направился к себе - наверняка там у него в ящике стола что-то вкусное есть. Как и у отца.
- Хорошо... сделаю. А мы не полощем дома, только остатки еды если, то смахиваем в ведро. Но тут все без остатка съели, - прокомментировал парень, провожая взглядом удаляющегося Аркадия Эдуардовича.
Звона посуды Макс не любил. Раздражало. Поэтому как можно быстрее расправился с укладыванием посуды в машинку, распихал продукты по полкам холодильника, заодно оценив его содержимое. Недурно. На завтрак точно можно поживиться чем-то привычным.
- Я в душ! - крикнул Макс и отправился в ванную. - Полотенце найду!
Ему не столько хотелось вымыться, хотя днем струйки пота стекали по его спине, попадая под копчик, а просто уединиться, слиться с шумом воды, подумать о будущем.
Он встал под горячие сильные струи, подставляя им лицо. Хорошо-то как!
Правда... чем обычно пугали, рассказывая про заграницу? Что у них все дорого: вода, отопление... что там еще?
Дома Макс да и все его знакомые никогда не экономили эти ресурсы, и менять привычки как-то не хотелось. И наверняка все это были лишь глупые "страшилки".
Пропарившись до костей, Макс обернулся в полотенце и , едва вытерев себя, выскочил из ванной. Стало жарко. Спешно, почти перебежками, он прошмыгнул в свою, то есть, выделенную ему, комнату.
-
Аркадий Эдуардович
- Сообщения: 172
- Зарегистрирован: 30 мар 2015, 21:03
МАКСИМальные меры
Я слышал, что Макс пошел в душ, и это было правильно. После долгой дороги следует хорошенько помыться. Не ускользнуло от моего слуха и то, что мальчишка через некоторое время вышел из ванной и прошмыгнул к себе. Я еще раз отметил удобную дислокацию его комнаты - чтобы пройти к себе, парень должен был миновать мой кабинет. Затем я неспеша допил чай, закончил отсылать последний меил и решил навестить искупавшегося. Для приличия постучался, чтобы не смущать пацана, если он вдруг еще не оделся. Я выждал пару секунд и отворил дверь.
- Обустроился? – поинтересовался я, оглядывая комнату.
Увидел в углу пустую сумку Макса и машинально подошел к шкафу посмотреть, хватило ли места на полках. Хорошо, у меня отличная реакция, и я вовремя подставил руку. Иначе бы весь комок привезенных Максом вещей вывалился прямо на пол. Именно комок, по-другому эту кучу нельзя было назвать. Вещи как были вынуты из сумки, так и были втиснуты в шкаф. Еще и слегка утрамбованы, так как, вероятно, не сразу поместились на полках.
— Это что такое?! – нахмурился я, придерживая одной рукой вываливающиеся скомканные футболки. – Это ты так вещи разложил? – на последнем слове я сделал ударение, так как это было именно то, что я велел сделать перед ужином. Но назвать эту кучу малу "разложил" нельзя было даже с очень большой натяжкой.
– А ну-ка быстро навел порядок! – я слегка повысил голос, прикрывая дверцу шкафа и отходя к двери. – Чтобы, когда я пришел всё было разложено по категориям, ровно и аккуратно.
Я даже не стал выслушивать ответ мальчишки. Просто открыл дверь и вышел. Пусть только попробует на этот раз не исполнить моё требование в точности. Порядок в жизни начинается с порядка в шкафу. А у Макса всё так, комками…
- Обустроился? – поинтересовался я, оглядывая комнату.
Увидел в углу пустую сумку Макса и машинально подошел к шкафу посмотреть, хватило ли места на полках. Хорошо, у меня отличная реакция, и я вовремя подставил руку. Иначе бы весь комок привезенных Максом вещей вывалился прямо на пол. Именно комок, по-другому эту кучу нельзя было назвать. Вещи как были вынуты из сумки, так и были втиснуты в шкаф. Еще и слегка утрамбованы, так как, вероятно, не сразу поместились на полках.
— Это что такое?! – нахмурился я, придерживая одной рукой вываливающиеся скомканные футболки. – Это ты так вещи разложил? – на последнем слове я сделал ударение, так как это было именно то, что я велел сделать перед ужином. Но назвать эту кучу малу "разложил" нельзя было даже с очень большой натяжкой.
– А ну-ка быстро навел порядок! – я слегка повысил голос, прикрывая дверцу шкафа и отходя к двери. – Чтобы, когда я пришел всё было разложено по категориям, ровно и аккуратно.
Я даже не стал выслушивать ответ мальчишки. Просто открыл дверь и вышел. Пусть только попробует на этот раз не исполнить моё требование в точности. Порядок в жизни начинается с порядка в шкафу. А у Макса всё так, комками…
МАКСИМальные меры
Привычки, привычки. Макс обрадовался, что одна из створок шкафа представляла собой зеркало. Он откинул полотенце, придал себе позу Аполлона... Все в порядке, всем доволен.
И вот же черт! Полотенце чуть было не слетело с плеч на пол, когда в комнату вошел мужчина. Ведь хоть и постучался, но ответа-то не дождался!
Макс быстро завернулся в полотенце, делая вид, что вытирается - насухо и очень тщательно. А и так почти высох- теплый воздух быстро сделал свое дело.
Парень положительно кивнул головой. Обустроился. И почти освоился. И начал привыкать. Но чтоб привыкать к такому?
Он даже сделал инстинктивно шаг назад, когда Аркадий Эдуардович словесно наехал на него. И это из-за такой -то ерунды?
Максим вспомнил себя, как пытался что-то возразить отцу при его решении об отъезде, но получалось только хлопать варежкой, как рыба, выброшенная на берег. И тут произошло то же самое!
Он только набрал в легкие воздух, чтоб объясниться... что он и так все находит, что это даже креативно - выискивать трусы среди футболок и радоваться удачной находке, и приятно с третьего раза обнаружить на полке парный носок... Да куда там?
Нет, папин друг, видать, не особо творческая личность. Прям военный какой-то, можно подумать!
Макс шутливо отдал "под козырек" в знак подчинения, когда хозяин дома вышел из комнаты.
Придет же, проверит. Вот попался. И так что? Так всегда будет?
Что там надо? По категориям. Ну, ладно.
Максим вывалил все шмотки на кровать и стал, как бабка на вещевом рынке, сортировать "товар".
Боксеры - вправо. Плавки - налево. Футболки - к стеночке. Пижаму... А нафиг он взял сюда фланелевую пижаму? На случай изгнания? Чтоб спать на скамейке на улице?
Вещи были разложены по полкам, носки отправились в ящик.
А ведь... есть в том зерно здравого смысла! Удобно и все понятно- кто и где.
Даже пара бейсболок нашли свое место на полке поверх плечиков.
Теперь что? Лечь можно?
Максим зажег ночник. Хотелось вытянуть ноги. Но сперва... окна. Открыть? Закрыть?
Парень подошел к окну. Разобраться бы. Стекло, за ним жалюзи. Он хотел было открыть жалюзи, но обнаружил еще и сетку от комаров. Ладно, лучше не трогать пока. Потом спросит у Аркадия Эдуардовича.
Он облачился в свободные семейники для сна и легкую футболку. Теперь всё - по койкам! Но, накрывшись пустым пододеяльником, Макс тут же ощутил, что футболка стала прилипать к телу. Вот же черт! А жарко-то! Он еще поначалу удивился отсутствию одеяла на кровати, совершенно позабыв, что лето тут, похоже, не закончится до Нового года.
Снятая футболка полетела на стул, а пододеяльник был откинут в сторону.
И вот же черт! Полотенце чуть было не слетело с плеч на пол, когда в комнату вошел мужчина. Ведь хоть и постучался, но ответа-то не дождался!
Макс быстро завернулся в полотенце, делая вид, что вытирается - насухо и очень тщательно. А и так почти высох- теплый воздух быстро сделал свое дело.
Парень положительно кивнул головой. Обустроился. И почти освоился. И начал привыкать. Но чтоб привыкать к такому?
Он даже сделал инстинктивно шаг назад, когда Аркадий Эдуардович словесно наехал на него. И это из-за такой -то ерунды?
Максим вспомнил себя, как пытался что-то возразить отцу при его решении об отъезде, но получалось только хлопать варежкой, как рыба, выброшенная на берег. И тут произошло то же самое!
Он только набрал в легкие воздух, чтоб объясниться... что он и так все находит, что это даже креативно - выискивать трусы среди футболок и радоваться удачной находке, и приятно с третьего раза обнаружить на полке парный носок... Да куда там?
Нет, папин друг, видать, не особо творческая личность. Прям военный какой-то, можно подумать!
Макс шутливо отдал "под козырек" в знак подчинения, когда хозяин дома вышел из комнаты.
Придет же, проверит. Вот попался. И так что? Так всегда будет?
Что там надо? По категориям. Ну, ладно.
Максим вывалил все шмотки на кровать и стал, как бабка на вещевом рынке, сортировать "товар".
Боксеры - вправо. Плавки - налево. Футболки - к стеночке. Пижаму... А нафиг он взял сюда фланелевую пижаму? На случай изгнания? Чтоб спать на скамейке на улице?
Вещи были разложены по полкам, носки отправились в ящик.
А ведь... есть в том зерно здравого смысла! Удобно и все понятно- кто и где.
Даже пара бейсболок нашли свое место на полке поверх плечиков.
Теперь что? Лечь можно?
Максим зажег ночник. Хотелось вытянуть ноги. Но сперва... окна. Открыть? Закрыть?
Парень подошел к окну. Разобраться бы. Стекло, за ним жалюзи. Он хотел было открыть жалюзи, но обнаружил еще и сетку от комаров. Ладно, лучше не трогать пока. Потом спросит у Аркадия Эдуардовича.
Он облачился в свободные семейники для сна и легкую футболку. Теперь всё - по койкам! Но, накрывшись пустым пододеяльником, Макс тут же ощутил, что футболка стала прилипать к телу. Вот же черт! А жарко-то! Он еще поначалу удивился отсутствию одеяла на кровати, совершенно позабыв, что лето тут, похоже, не закончится до Нового года.
Снятая футболка полетела на стул, а пододеяльник был откинут в сторону.
-
Аркадий Эдуардович
- Сообщения: 172
- Зарегистрирован: 30 мар 2015, 21:03
МАКСИМальные меры
Пока Макс, как я надеялся, убирал в шкафу, я пошел включить на ночь посудомойку и проверить, что на веранде не осталось ничего съестного - не хватало еще, чтобы какая-то живность повадилась ходить на оставленную без присмотра закуску. Ну, и следовало на защёлку закрыть дверь.
Через полчаса я снова наведался к Максу. Он уже лежал в постели. Верхний свет был выключен, окно приоткрыто. Наверное, мальчишка пытался разобраться в сложной конструкции "израильских трис". На его родине таких не водилось. Я щелкнул выключателем, и снова включил свет. Надо было проверить, как парень справился с заданием.
Краем глаза я посмотрел на Макса. Отметил, что тот непроизвольно напрягся, но вида не подал. А как ты думал, Максимка? Думал, будет как у отца – лафа и вольготная жизнь. Как бы не так! Без строгости и дисциплины неизвестно в какую передрягу ты попадешь через месяц. В Израиле много соблазнов, впрочем, как и в любой другой стране.
Подойдя к шкафу, я распахнул дверцу. На этот раз здесь всё было красиво и аккуратно. Ровные стопочки сложенных и рассортированных вещей, прислоненные друг к другу "луковки" носков. Надолго ли у мальчишки сохранится такой порядок?
- И почему нельзя было сразу так сложить? – поинтересовался я у подростка. Но вопрос был скорее риторический. – Хотел тебя завтра сводить на море, но вместо этого останешься пылесосить и мыть полы. Чтоб в следующий раз научился исполнять мои требования с первого раза.
Это было такое своеобразное наказание. Не факт, что мы бы вообще поехали на море, но мальчишке следовало знать, что он гипотетически потерял из-за своей безалаберности. Может, в следующий раз будет наводить порядок сам, без понуканий.
Я подошел к окну, распахнул раму и отодвинул сетку от комаров. Потом слегка опустил "трисы" и вернул сетку на место. Свежий ночной ветерок в такую жару будет очень даже кстати.
- Захочешь включить вентилятор, вот пульт, – кивнул я на тумбочку у кровати. На ней лежал белый пульт с надписью "Selmor". Сам вентилятор стоял в углу комнаты и был направлен немного вверх, чтобы не просквозить спящего.
- Подъем в восемь. Спокойной ночи, – я снова нажал на выключатель на стене, и комната погрузилась в мягкий желтоватый свет ночника. – При свете спать вредно, - констатировал я напоследок. Не маленький уже, перебьется. Я выключил ночник и прикрыл дверь комнаты.
Через полчаса я снова наведался к Максу. Он уже лежал в постели. Верхний свет был выключен, окно приоткрыто. Наверное, мальчишка пытался разобраться в сложной конструкции "израильских трис". На его родине таких не водилось. Я щелкнул выключателем, и снова включил свет. Надо было проверить, как парень справился с заданием.
Краем глаза я посмотрел на Макса. Отметил, что тот непроизвольно напрягся, но вида не подал. А как ты думал, Максимка? Думал, будет как у отца – лафа и вольготная жизнь. Как бы не так! Без строгости и дисциплины неизвестно в какую передрягу ты попадешь через месяц. В Израиле много соблазнов, впрочем, как и в любой другой стране.
Подойдя к шкафу, я распахнул дверцу. На этот раз здесь всё было красиво и аккуратно. Ровные стопочки сложенных и рассортированных вещей, прислоненные друг к другу "луковки" носков. Надолго ли у мальчишки сохранится такой порядок?
- И почему нельзя было сразу так сложить? – поинтересовался я у подростка. Но вопрос был скорее риторический. – Хотел тебя завтра сводить на море, но вместо этого останешься пылесосить и мыть полы. Чтоб в следующий раз научился исполнять мои требования с первого раза.
Это было такое своеобразное наказание. Не факт, что мы бы вообще поехали на море, но мальчишке следовало знать, что он гипотетически потерял из-за своей безалаберности. Может, в следующий раз будет наводить порядок сам, без понуканий.
Я подошел к окну, распахнул раму и отодвинул сетку от комаров. Потом слегка опустил "трисы" и вернул сетку на место. Свежий ночной ветерок в такую жару будет очень даже кстати.
- Захочешь включить вентилятор, вот пульт, – кивнул я на тумбочку у кровати. На ней лежал белый пульт с надписью "Selmor". Сам вентилятор стоял в углу комнаты и был направлен немного вверх, чтобы не просквозить спящего.
- Подъем в восемь. Спокойной ночи, – я снова нажал на выключатель на стене, и комната погрузилась в мягкий желтоватый свет ночника. – При свете спать вредно, - констатировал я напоследок. Не маленький уже, перебьется. Я выключил ночник и прикрыл дверь комнаты.
МАКСИМальные меры
Макс помнил слова мужчины, что тот еще войдет, проверит... И мало ли, что проверить решил. Потому раздеться догола не осмелился. Хотя тут уж точно задница не замерзнет. Еще откинет одеяло не предмет преавильного положения тела, так и неловко станет.
Ну а вот и он!
Был бы то отец, Макс скочевряжил бы нарочито выжидающую мину с немым вопроос : " Ну что? Доволен?"
Так бывало, когда папа проверял готовность сумки к школьному дню. Но сейчас Макс лишь внешне оставался безучастным, хотя его и напрягала ситуация.
Ну и что ему ответить? Что все равно завтра в поисках нужной шмотки все будет перевернуто вверх дном? Не, лучше не спорить. По пустякам уж точно.
Но от следующей реплики Аркадия Эдуардовича парень аж подскочил на кровати.
Что? Мыть полы?! И вместо моря?! Да что ж этого такое!
Он пока не знал, как правильно отреагировать на такие заявы папиного друга. Да и ... стали закрадываться подозрения, что не из корысти ли взял его Аркадий к себе? А вдруг он хотел получить бесплатную рабочую силу? Ага, помой, пропылесось, убери посуду. И все это даже без мороженого!
Сразу вспомнился Гюго. Козетта. А он что же? Козет? Или просто козел? Который отпущения?
Тем временем этот диктатор что-то проделывал с окном... Макс наблюдал за его движениями, отмечая для себя, что если что, то и сбежать не получится. К окну с внешней стороны была приварена решетка. Но хоть не плотно, что голову можно высунуть, воздухом подышать да по сторонам поглазеть. И на помощь позвать уж если... Если наступит край.
- Спокойно ночи, - буркнул ответно Макс.
Но было не до ночи. Не до спокойствия.
Парень то включал вентилятор, то выключал. А сон не шел, несмотря на усталость за этот суматошный день.
Отключился он только с рассветом, когда солнце стало уже пробиваться сквозь эти замысловатые оконные приспособления.
Ну а вот и он!
Был бы то отец, Макс скочевряжил бы нарочито выжидающую мину с немым вопроос : " Ну что? Доволен?"
Так бывало, когда папа проверял готовность сумки к школьному дню. Но сейчас Макс лишь внешне оставался безучастным, хотя его и напрягала ситуация.
Ну и что ему ответить? Что все равно завтра в поисках нужной шмотки все будет перевернуто вверх дном? Не, лучше не спорить. По пустякам уж точно.
Но от следующей реплики Аркадия Эдуардовича парень аж подскочил на кровати.
Что? Мыть полы?! И вместо моря?! Да что ж этого такое!
Он пока не знал, как правильно отреагировать на такие заявы папиного друга. Да и ... стали закрадываться подозрения, что не из корысти ли взял его Аркадий к себе? А вдруг он хотел получить бесплатную рабочую силу? Ага, помой, пропылесось, убери посуду. И все это даже без мороженого!
Сразу вспомнился Гюго. Козетта. А он что же? Козет? Или просто козел? Который отпущения?
Тем временем этот диктатор что-то проделывал с окном... Макс наблюдал за его движениями, отмечая для себя, что если что, то и сбежать не получится. К окну с внешней стороны была приварена решетка. Но хоть не плотно, что голову можно высунуть, воздухом подышать да по сторонам поглазеть. И на помощь позвать уж если... Если наступит край.
- Спокойно ночи, - буркнул ответно Макс.
Но было не до ночи. Не до спокойствия.
Парень то включал вентилятор, то выключал. А сон не шел, несмотря на усталость за этот суматошный день.
Отключился он только с рассветом, когда солнце стало уже пробиваться сквозь эти замысловатые оконные приспособления.
-
Аркадий Эдуардович
- Сообщения: 172
- Зарегистрирован: 30 мар 2015, 21:03
МАКСИМальные меры
Я проснулся в полвосьмого, но к мальчишке не заглядывал. Пусть поспит еще. У него полчаса в запасе. Пока же я сделал себе кофе, настоящий в джезве, как я любил, и вышел на веранду. Несмотря на раннее утро, чувствовалось, что день будет жарким. Солнце даже в этот час слегка припекало, прибиваясь сквозь густые ветки деревьев. На заборе сидела кошка, которую я иногда подкармливал. Она пристально следила за мной, намекая на положенную ей утреннюю порцию сухого корма. Я допил кофе, взял одноразовую посуду и насыпал в неё еды за калиткой.
Посмотрел на время. Две минуты девятого. Пора будить новоприбывшего гостя. На всякий случай постучался в дверь спальни. Вдруг мальчишка уже сам встал и одевается. Но мои надежды были напрасны - ответа не последовало. Я приоткрыл дверь. Макс, как и ожидалось, сладко спал, слегка посапывая.
- Подъем, Максим! Уже восемь, — громким голосом провозгласил, после чего подошел к окну и открыл трисы. Солнце осветило комнату. Мальчишка заворочался, но вставать не спешил.
– У тебя ровно пять минут, - предупредил я. – Если зайду, а ты еще будешь валяться в постели, назначу холодный душ, а потом стойку на руках на три минуты.
В такую погоду холодный душ скорее поощрение, чем не наказание, но, надеюсь, этого мальчишка не сообразит спросонья. А стойка на руках в любом случае полезна для молодого организма. Качает не только пресс, но и мышцы рук и спины. Хотя три минуты, конечно, многовато для первого раза. Но ничего, в два-три подхода осилит, главное - напугать.
Я вышел из комнаты, оставив дверь приоткрытой.
Посмотрел на время. Две минуты девятого. Пора будить новоприбывшего гостя. На всякий случай постучался в дверь спальни. Вдруг мальчишка уже сам встал и одевается. Но мои надежды были напрасны - ответа не последовало. Я приоткрыл дверь. Макс, как и ожидалось, сладко спал, слегка посапывая.
- Подъем, Максим! Уже восемь, — громким голосом провозгласил, после чего подошел к окну и открыл трисы. Солнце осветило комнату. Мальчишка заворочался, но вставать не спешил.
– У тебя ровно пять минут, - предупредил я. – Если зайду, а ты еще будешь валяться в постели, назначу холодный душ, а потом стойку на руках на три минуты.
В такую погоду холодный душ скорее поощрение, чем не наказание, но, надеюсь, этого мальчишка не сообразит спросонья. А стойка на руках в любом случае полезна для молодого организма. Качает не только пресс, но и мышцы рук и спины. Хотя три минуты, конечно, многовато для первого раза. Но ничего, в два-три подхода осилит, главное - напугать.
Я вышел из комнаты, оставив дверь приоткрытой.
МАКСИМальные меры
Это был редкий случай, когда ничего не снилось. Под утро Макс всегда видел что-то интересное, а порой эротическое. Даже если совершенно не думал про это. Но возраст, гормоны брали свое.
Но сейчас он не понял, где он, чей это голос и что происходит. Вместо привычного "Доброе утро, вставай, мой хороший!" или чего-то подобного, парень услышал резкую и бодрящую команду.
Он... нет, не в лагере. Там будил горн. А потом еще вожатый, но достаточно приветливо и мягко , потому что и в его стране утвердилась тенденция больше не воспитания подрастающего поколения, а обслуживания его.
Макс приоткрыл глаза, хотел было приподняться на лопатках, но не было ни сил, ни желания, а командный голос мужчины придал скорее не бодрый настрой, а тревогу.
Ага... Аркадий... Эдуардович. Отчество не сразу всплыло в голове, как и непонятная угроза.
Пять минут? А почему пять? В школу... Нет, в школу не надо, да и сборы туда составляли минимум сорок минут, но никак не пять. Это с учетом заваренного чая и уже готового омлета или каши.
Парень что-то прокрутил в голове про душ... Да, было уже жарко - еще утро, восемь часов, а уже такая жара... И еще что? А плане? Что там у него в плане сегодня?
Со сна Макс не врубился, что ему было сказано и что это за слово произнес этот деспот.
Точно, деспот! Это слово заставило поморщиться, но тут же какая-то давящая сила
заставила Максима полностью расслабиться, запрокинуть голову, закатить глаза... Пять минут... Они у него есть... Или все шесть... Или семь... Он не успел сосчитать до десяти, как это делали при наркозе, по крайней мере так Макс видел в фильмах, правда счет был в другую сторону.
Он ушел в забытье и без наркоза, вполне своими силами.
Но сейчас он не понял, где он, чей это голос и что происходит. Вместо привычного "Доброе утро, вставай, мой хороший!" или чего-то подобного, парень услышал резкую и бодрящую команду.
Он... нет, не в лагере. Там будил горн. А потом еще вожатый, но достаточно приветливо и мягко , потому что и в его стране утвердилась тенденция больше не воспитания подрастающего поколения, а обслуживания его.
Макс приоткрыл глаза, хотел было приподняться на лопатках, но не было ни сил, ни желания, а командный голос мужчины придал скорее не бодрый настрой, а тревогу.
Ага... Аркадий... Эдуардович. Отчество не сразу всплыло в голове, как и непонятная угроза.
Пять минут? А почему пять? В школу... Нет, в школу не надо, да и сборы туда составляли минимум сорок минут, но никак не пять. Это с учетом заваренного чая и уже готового омлета или каши.
Парень что-то прокрутил в голове про душ... Да, было уже жарко - еще утро, восемь часов, а уже такая жара... И еще что? А плане? Что там у него в плане сегодня?
Со сна Макс не врубился, что ему было сказано и что это за слово произнес этот деспот.
Точно, деспот! Это слово заставило поморщиться, но тут же какая-то давящая сила
заставила Максима полностью расслабиться, запрокинуть голову, закатить глаза... Пять минут... Они у него есть... Или все шесть... Или семь... Он не успел сосчитать до десяти, как это делали при наркозе, по крайней мере так Макс видел в фильмах, правда счет был в другую сторону.
Он ушел в забытье и без наркоза, вполне своими силами.
-
Аркадий Эдуардович
- Сообщения: 172
- Зарегистрирован: 30 мар 2015, 21:03
МАКСИМальные меры
Я засек ровно пять минут и вернулся в комнату Макса. Не то что бы я рассчитывал, что мальчишка вскочит и побежит исполнять требуемое, но такой наглости я не ожидал. Максим, как ни в чем не бывало валялся в постели, и не просто валялся – спал, полностью проигнорировав мою побудку. Такое, в принципе, было ожидаемо. Мягкосердечный Сашок вряд ли строил своего отпрыска. Но я не его отец, а Макс у меня не в гостях.
- Тааак, - протянул я недобро, подойдя к мальчишке почти вплотную. – А ну-ка, быстро подъем! - я резко сорвал с сонного парня простыню и потряс его за плечо. – Ты не понял, что я тебе велел?
Я буквально силой поднял подростка за плечи и усадил на кровать. После чего, не дожидаясь его реакции поволок за руку в ванну.
- Стой тут! – приказал я, отпуская руку мальчишки только, когда мы оказались в душевой кабинке. После чего я сделал шаг назад, чтобы не намокнуть, и включил чувствительный напором холодную воду.
- Не понимаешь по-хорошему, – рявкнул я, направляя на мальчишку холодную струю. – Стой смирно, я сказал!
Вода была не слишком холодная, и уж точно не ледяная, но спросонья такой душ был точно неприятен. Тем более, без подготовки и на разгоряченное тело.
- Тааак, - протянул я недобро, подойдя к мальчишке почти вплотную. – А ну-ка, быстро подъем! - я резко сорвал с сонного парня простыню и потряс его за плечо. – Ты не понял, что я тебе велел?
Я буквально силой поднял подростка за плечи и усадил на кровать. После чего, не дожидаясь его реакции поволок за руку в ванну.
- Стой тут! – приказал я, отпуская руку мальчишки только, когда мы оказались в душевой кабинке. После чего я сделал шаг назад, чтобы не намокнуть, и включил чувствительный напором холодную воду.
- Не понимаешь по-хорошему, – рявкнул я, направляя на мальчишку холодную струю. – Стой смирно, я сказал!
Вода была не слишком холодная, и уж точно не ледяная, но спросонья такой душ был точно неприятен. Тем более, без подготовки и на разгоряченное тело.
МАКСИМальные меры
Макс не успел сообразить - что это было! Но кто это был - стало очевидно. Сегодня он уже видел Аркадия Эдуардовича, поэтому вопросов по поводу опознания личности мужчины не возникло.
- Пффф... - то ли возмутился, то ли испугался парень, когда простыня легким ветерком ускользнула с его тела.
Вот хорошо, что в трусах спал, не то... всяко неловко. Хотя, помнил, как в бане вместе мылись - с папой, с Аркадием Эдуардовичем... Эх, и почему он тогда казался добрым?
Сейчас Макс не принадлежал сам себе - ни духовно, ни телесно. Его, как тряпичную куклу подняли, посадили, потащили. Задачей было только не упасть. Не рухнуть обратно в постель. Иначе действия мужчины могли бы быть не такими безопасными.
Макс что-то промычал, пару раз сильно моргнул глазами. Куда это они?
Душ! Холодный! Вот сейчас пацан отчетливо вспомнил угрозу папиного друга.
- Аайй! Уфффссс! - Парень задергался, попытался выскочить из душевой, но могучее туловище мужчины преградило ему путь. - Блин, холодно! Я так не привык! Ну сделайте потеплее.
Он стал перебирать ногами, чтобы хоть оградить пятки от этой неприятной гидротерапии, тут же полностью проснувшись и ощутив свежесть первого утра вне дома.
- Пффф... - то ли возмутился, то ли испугался парень, когда простыня легким ветерком ускользнула с его тела.
Вот хорошо, что в трусах спал, не то... всяко неловко. Хотя, помнил, как в бане вместе мылись - с папой, с Аркадием Эдуардовичем... Эх, и почему он тогда казался добрым?
Сейчас Макс не принадлежал сам себе - ни духовно, ни телесно. Его, как тряпичную куклу подняли, посадили, потащили. Задачей было только не упасть. Не рухнуть обратно в постель. Иначе действия мужчины могли бы быть не такими безопасными.
Макс что-то промычал, пару раз сильно моргнул глазами. Куда это они?
Душ! Холодный! Вот сейчас пацан отчетливо вспомнил угрозу папиного друга.
- Аайй! Уфффссс! - Парень задергался, попытался выскочить из душевой, но могучее туловище мужчины преградило ему путь. - Блин, холодно! Я так не привык! Ну сделайте потеплее.
Он стал перебирать ногами, чтобы хоть оградить пятки от этой неприятной гидротерапии, тут же полностью проснувшись и ощутив свежесть первого утра вне дома.
-
Аркадий Эдуардович
- Сообщения: 172
- Зарегистрирован: 30 мар 2015, 21:03
МАКСИМальные меры
- Я сейчас тебе сделаю потеплее! – с угрозой в голосе произнес я, пытаясь не дать брыкающемуся мальчике улизнуть от холодной струи. – Я тебя предупреждал, Максим! Ты не внял. Терпи теперь!
Я поднял душ над головой парня, окатывая его всего сверху донизу.
– В следующий раз будешь внимать моим предупреждениям с первого раза. А ну, стань ровно!
С минуту я окатывал мальчишку холодной водой, наблюдая за его реакцией. После чего выключил душ и позволил Максу выйти.
- Вытирайся, - я вручил ему махровое полотенце, отряхнулся, оценил ущерб для моих штанов и футболки. Всё же мне не удалось остаться совершенно сухим после столь бурных водных процедур. Но ничего, высохнет. В такую жару даже приятно немного освежиться.
Идти куда-либо я мальчишке не позволил. Его ждало продолжение "банкета" за его утреннее непослушание. Меня даже не смутили его до нитки мокрые трусы. Не растает - не сахарный.
- Пойдем-ка! – я поманил парня в салон и указал на пол. – Упор лежа принял! – пришлось слегка повысить голос, чтобы Максим не решился ничего возразить. – А теперь руки выровняй и стой так ровно три минуты.
Я понимал, что мальчишка вряд ли столько простоит. Конечно, если не будет мухлевать. Чем Макс и занялся сразу, как почувствовал напряжение во всем теле.
- А ну, попу опусти! - я подошел и довольно чувствительно шлепнул мальчишку по мокрым трусам, заставляя опуститься ниже. – И колени не сгибай!
Вот теперь он стоит как положено и так стоять действительно сложновато, если не провисать и не поднимать задницу вверх. Но зато такое упражнение весьма полезно и для тренировки мышц, и для поддержания дисциплины. Всё тело мальчишки слегка подрагивало от напряжения. Я демонстративно взглянул на часы. 20 секунд – полет нормальный.
Я поднял душ над головой парня, окатывая его всего сверху донизу.
– В следующий раз будешь внимать моим предупреждениям с первого раза. А ну, стань ровно!
С минуту я окатывал мальчишку холодной водой, наблюдая за его реакцией. После чего выключил душ и позволил Максу выйти.
- Вытирайся, - я вручил ему махровое полотенце, отряхнулся, оценил ущерб для моих штанов и футболки. Всё же мне не удалось остаться совершенно сухим после столь бурных водных процедур. Но ничего, высохнет. В такую жару даже приятно немного освежиться.
Идти куда-либо я мальчишке не позволил. Его ждало продолжение "банкета" за его утреннее непослушание. Меня даже не смутили его до нитки мокрые трусы. Не растает - не сахарный.
- Пойдем-ка! – я поманил парня в салон и указал на пол. – Упор лежа принял! – пришлось слегка повысить голос, чтобы Максим не решился ничего возразить. – А теперь руки выровняй и стой так ровно три минуты.
Я понимал, что мальчишка вряд ли столько простоит. Конечно, если не будет мухлевать. Чем Макс и занялся сразу, как почувствовал напряжение во всем теле.
- А ну, попу опусти! - я подошел и довольно чувствительно шлепнул мальчишку по мокрым трусам, заставляя опуститься ниже. – И колени не сгибай!
Вот теперь он стоит как положено и так стоять действительно сложновато, если не провисать и не поднимать задницу вверх. Но зато такое упражнение весьма полезно и для тренировки мышц, и для поддержания дисциплины. Всё тело мальчишки слегка подрагивало от напряжения. Я демонстративно взглянул на часы. 20 секунд – полет нормальный.
МАКСИМальные меры
Сейчас? Сделает? А, ну как же!.. На секунду посетившая Макса надежда тут же уплыла вместе с холодным ручейком в слив на полу душевой...
- Аааа!...Блииин!..Не наааа! - заголосил парень, когда противные струи полились на его голову и лицо. - Хол-но!!
Вода из-за его воплей немного попала в нос и в рот, пришлось отфыркиваться, будто он жеребенок или кто-то из этого племени.
Ну вот нафига голову-то!! Но протест не был выведен наружу - бесполезно бунтовать и что-то объяснять, что вчера только башку мыл, а просто так что ее полоскать-то?
Но Максим постарался все ж встать ровно, насколько мог. Иначе эта изощренная процедура не закончилась бы еще долго.
Он для верности держался рукой о прозрачную стенку кабинки, потому что стоять было тяжело - инстинкт самосохранения побуждал увертываться от душа.
Наконец-то! Полотенце оказалось достаточно большим, чтоб завернуться в него полностью. Сейчас бы обратно в постель - как и привык Максим после душа. Хоть на немного, но прилечь, отдавая лишнюю влагу теплой простыне.
Да куда там! А куда, собственно?
Максим вытирая сырость, уставился на мужчину. Ну что еще придумал?
Мокрые трусы прилипли к телу, противно-то как... Да и... не простудиться бы. Хотя... на пляже ходит в мокрых плавках? Ходит! Но там прямое солнце, и они синтетические - высыхают быстро, а сейчас ему казалось, что еще пара движений, и мокрая ткань проникнет в самое раздвоение на заду.
- Прямо тут? - удивился Макс приказу Аркадия Эдуардовича, но ответа не последовало. - Лежать?
Тут, значит, тут. Просто так, чтоб на полу, это было неожиданно.
Но когда парень услышал про руки, понял, что не валяться ему предлагают, а упор на руки! Во черт... Хорошо, что не на кулаках, а так Макс может... сколько- то... Три минуты?
Парень искоса глянул на мужчину. Смотрит, наблюдает...
Руки стали затекать, ноги сильно напряглись. Да, вот что значит, последний год физру прогуливать и забить на спортзал! И вообще- на здоровый образ жизни!
А тяжеловато... Максим стал варьировать туловищем - то выгибал спину, отклячивая задницу, то норовил опуститься на колени. А кисти рук уже стали трястись.
- Все... не могу больше, - взмолился парень и рухнул на пол. - Мне без коврика как-то... ладошкам жестко. И...ноги затекли... Я вообще слабый, Вас папа разве не предупредил?
- Аааа!...Блииин!..Не наааа! - заголосил парень, когда противные струи полились на его голову и лицо. - Хол-но!!
Вода из-за его воплей немного попала в нос и в рот, пришлось отфыркиваться, будто он жеребенок или кто-то из этого племени.
Ну вот нафига голову-то!! Но протест не был выведен наружу - бесполезно бунтовать и что-то объяснять, что вчера только башку мыл, а просто так что ее полоскать-то?
Но Максим постарался все ж встать ровно, насколько мог. Иначе эта изощренная процедура не закончилась бы еще долго.
Он для верности держался рукой о прозрачную стенку кабинки, потому что стоять было тяжело - инстинкт самосохранения побуждал увертываться от душа.
Наконец-то! Полотенце оказалось достаточно большим, чтоб завернуться в него полностью. Сейчас бы обратно в постель - как и привык Максим после душа. Хоть на немного, но прилечь, отдавая лишнюю влагу теплой простыне.
Да куда там! А куда, собственно?
Максим вытирая сырость, уставился на мужчину. Ну что еще придумал?
Мокрые трусы прилипли к телу, противно-то как... Да и... не простудиться бы. Хотя... на пляже ходит в мокрых плавках? Ходит! Но там прямое солнце, и они синтетические - высыхают быстро, а сейчас ему казалось, что еще пара движений, и мокрая ткань проникнет в самое раздвоение на заду.
- Прямо тут? - удивился Макс приказу Аркадия Эдуардовича, но ответа не последовало. - Лежать?
Тут, значит, тут. Просто так, чтоб на полу, это было неожиданно.
Но когда парень услышал про руки, понял, что не валяться ему предлагают, а упор на руки! Во черт... Хорошо, что не на кулаках, а так Макс может... сколько- то... Три минуты?
Парень искоса глянул на мужчину. Смотрит, наблюдает...
Руки стали затекать, ноги сильно напряглись. Да, вот что значит, последний год физру прогуливать и забить на спортзал! И вообще- на здоровый образ жизни!
А тяжеловато... Максим стал варьировать туловищем - то выгибал спину, отклячивая задницу, то норовил опуститься на колени. А кисти рук уже стали трястись.
- Все... не могу больше, - взмолился парень и рухнул на пол. - Мне без коврика как-то... ладошкам жестко. И...ноги затекли... Я вообще слабый, Вас папа разве не предупредил?