Новогодние каникулы в стиле "экшен"

[Олег Лисовский]

Я чуть помялся, но вытянулся на диване. На глаза попалась подушка-думка на спинке дивана, догадался быстро подгрести её под себя. Так страшно не было ещё никогда. Страх нагоняла не сама порка. Порке, в принципе, я даже был рад , если она избавит меня от такого чужого взгляда отца и вернёт его хорошее отношение. Надо же было мне так вляпаться перед праздниками?!!!
Слышно было, что за спиной у меня папа что-то делает. Звякнула какая-то железка, потом папа подошёл тяжёлыми шагами ко мне. Набравшись смелости, я повернул немного голову и увидел в отцовских руках сложенный вдвое ремень со своих джинсов.

[Семен Викторович]

Семён молча смотрел на приготовления сына и обдумывал, с чего лучше начать. Верчения отпрыска, и его бессловесное послушание не придали мужчине уверенности. Ремень в руках был каким-то чужим, а уж как и с какой силой его надо прикладывать о мягкое место негодника, Семёну, и подавно, было неведомо. Он подошел ближе, перехватил взгляд сынули и снова отошел назад.

Лучше бы он на него не смотрел. Только всё дело портит. Ещё и взгляд такой жалобный... Нет, нельзя жалеть. За такое нельзя. Мужчина попытался настроить себя на нужный лад, припомнив все недавние проделки сорванца. Ишь ты, паиньку из себя строит. А ещё один такой же "паинька" сидит в соседней комнате. Ну, и каникулы они ему устроили! Новогодние… Рожественские. Нарочно не придумаешь!

Семён, наконец, решился и, подойдя к дивану, нагнулся и размахнулся через плечо. Удар получился хлёстким и, намного сильнее, чем того хотел взрослый. На попе сразу выступила белая полоса, которая через секунду стала наливаться ярко бордовым цветом.

- Раз! – произнес мужчина. – Это за воду.

[Олег Лисовский]

Олег услышал щелчок и сразу ощутил горячий след на коже. Чуть не вскрикнул от боли. Терпеть было можно с большим трудом, и мальчишка закусил губы, втянув их в рот сразу обе.
"Вот оно как, значит, когда порят?"
Хотя пацаны из класса рассказывали не раз в деталях об отцовских взысканиях после уроков, но почувствовать вот так, на себе, пришлось впервые. Боль обожгла задницу, как кипятком. Олег напрягся всем телом в ожидании второго удара.

[Семен Викторович]

Второй удар не заставил себя долго ждать. Хотя на этот раз Семён уже лучше контролировал силу и удар получился немного слабее.

- А это за оскорбления людей!

И тут же последовал третий щелчок.

- За то, что не думаешь головой!

[Олег Лисовский]

Олег заёрзал, пытаясь унять жжение. И сжал пальцами край покрывала, борясь с искушением закрыть попу руками, а то и вовсе перевернуться на спину, пряча нагретую от ударов "пятую точку".
- Попал же в передрягу! - тихо произнёс мальчишка, просто так, чтобы скрыть за этими словами рвущийся наружу крик.
"Каким же слабаком я буду выглядеть перед отцом, если сейчас заору? Нет, лучше всё-таки терпеть!"
Но молча терпеть не получалось. С каждым крепким ударом ремня боль в припухшей заднице становилась всё сильнее и сильнее.

[Семен Викторович]

- За хулиганство! За оскорбления! За глупость! – удары сыпались уже без перерыва.

Семён прижал второй рукой спину отпрыска и только и делал, что замахивался и опускал ремень. От всей этой "физкультуры" мужчина уже тяжело дышал и весь вспотел.

- Вот тебе хулиганить на улицах! Вот оскорблять прохожих! - приговаривал он и ремень с каждым разом всё сильнее и сильнее впечатывался в попу подростка.

[Олег Лисовский]

Попа встречала ремень, сжималась, образуя ямочки по бокам, припухала наливающимся следом и вновь расслаблялась. Прижатый крепкой отцовской рукой, как прессом, к дивану, Олег всем телом ощущал, что родитель рассержен сейчас до предела. Кричать в таком положении нельзя, папа может разозлиться ещё больше. Но и терпеть молча с каждым новым ударом получалось всё хуже. У Олега защипало в носу от напряжения. После очередного, положенного почти на бедро, удара он зажмурился и не удержал уже стон. Новый удар! Обжигающая боль в "пятой точке".... Ещё один удар ремня. Олег дёрнулся всем телом и неожиданно для себя самого закричал:
- ААааааййййй!!! Пааапа, хватит, неее надооо!!! Бооольноооо!!!! -

[Семен Викторович]

Крик отпрыска в первый момент смутил взрослого. Он даже поначалу остановился и опустил ремень в замахе, но потом всё же решил, что надо завершить начатое, и снова стегнул по пунцовым ягодицам.

- Хватит? А что же ты не прекращал, когда тебя просили прохожие? А больно - правильно. Так и должно быть. Зато запомнишь надолго.

Ремень опять опустился вниз и звучно шмякнул о голую кожу.

[Олег Лисовский]

- Аааайййй!!! Паапа.... я нее хотеел!!!!... Мыыы проооостооо с рееебяятаамиии веееселиилииись!!! ОООййй!!!! -
Олег уже не мог сдержаться и теперь орал при каждом обжигающем болью ударе. Слёзы текли ручейком по лицу. Вдруг подросток мысленно представил себе, каким он был смелым и заносчивым с прохожими, и каким испуганным выглядел перед друзьями, неожиданно увидев перед собой отца. Стало ужасно стыдно. И за свои выходки, и за страх на лице... Как же он объяснит всё одноклассникам при встрече? Ведь они так и не поняли, что с ним произошло вдруг? Олег заёрзал животом по подушке:
- Я боооольше никоогдааа тааак не буду, пааа…-

[Толя]

Толя на кухне прислушался к звукам доносившимся из кабинета. Это что, дядя Семён Олега порет что ли? Или просто бьёт? Фигасе!

[Семен Викторович]

Семён ещё пару раз опустил ремень на задницу сынули, после чего, наконец, внял его просьбам и обещаниям.

- Вставай, - разрешил он, оторвав руку от спины подростка. – На сегодня никаких прогулок. И на завтра тоже. Ты наказан. Сидишь дома, пока не разрешу выйти. И только попробуй мне ослушаться.

Мужчина потряс в воздухе рукой с ремнем, после чего кинул ремень на джинсы мальчишки.

- Одевайся, - бросил он, закончив оглашать вердикт.

[Олег Лисовский]

Олег с трудом поднялся на четвереньки. Поджал колени к груди. Облегчая страдания, он тёр избитую попу одной рукой и слёзы на лице - другой. Наконец немного успокоился, встал с дивана и попытался натянуть на себя трусы. Куда там! Израненная задница тут же отозвалась страшной болью от прикосновения ткани.
- Ооооойй! - снова взвыл подросток.
- Не могу! Можно я так похожу, без трусов? Больно очень!.... -
Конечно, выйти погулять на улицу не получится сейчас никак, даже и без отцовского запрета!
- Хорошо, я буду сидеть дома, папа! - тихо ответил Олег.

[Семен Викторович]

- Это ты при Толике без трусов ходить собрался? – скептически покосился на мальчишку Семён. – А ну, давай бегом одевайся и к себе. И подумай хорошенько над всем, что произошло. Чтобы больше я подобного даже не слышал. Не говоря уже о том, чтобы снова увидеть…

Мужчина нервно прошел по комнате и подошел к окну. Обернулся, взглянул на сына. Потом посмотрел на диван, на котором только что лежал Олег и снова отвернулся к окну. Нужно было переварить всё произошедшее и немного успокоиться. Хотя какое там успокоиться? В соседней комнате его ждет ещё один обалдуй. Слишком много новогодних сюрпризов для одного дня!

[Олег Лисовский]

- Это ты при Толике без трусов ходить собрался? –

- Нет, конечно, па... -
Олег вдруг покраснел от одной только мысли, что Толька увидит сейчас его испоротую до синяков задницу, если он пройдёт перед ним без труселей. И обязательно начнёт насмехаться! А другого пути к своей комнате, кроме как мимо гостиной, где сидел двоюродный брат, для Олега не было. Нет, только не это!
- Папа, принеси мне мокрое полотенце из ванной! -попросил подросток.
И добавил слово, которое давно уже не произносил в присутствии родителей:
- Пожалуйста! Я хочу прикрыться! -

[Семен Викторович]

- А что ещё тебе принести? – ехидно поинтересовался родитель.

Он по-прежнему стоял у окна и не собирался никуда выходить.
Ничего, не сахарный, не растает. Больно ему, видите ли… После порки и должно быть больно.

- Одевай штаны и отправляйся к себе! – повторил Семён уже строже. – А то сейчас добавлю.

[Олег Лисовский]

Нет, получать добавку от папы мне не хотелось! Для первой порки я и так, как мне казалось, получил очень много. Сесть точно не смогу сейчас... Подобрал трусы с пола и, морщась, кое-как натянул их на себя. Попа сразу отозвалась страшной болью от прикосновения ткани. Поплёлся к себе, идти быстро тоже не получалось от неприятных ощущений в заднице.
- А играть на компе и музыку слушать можно? - повернулся я лицом к папе возле самой двери.

[Семен Викторович]

Семён призадумался, но потом кивнул. В конце концов, нужно же Олегу чем-то заниматься дома. Не сидеть же ему смотреть в потолок.

- Только негромко, - предупредил мужчина. – И все уроки, которые задали на каникулы, чтоб сделал… Я проверю.

[Олег Лисовский]

- Конечно, сделаю, пап... - только и произнёс я в ответ.
Вошёл к себе, незаметно прошмыгнув мимо гостиной, и сразу включил компьютер. Попробовал присесть. Нет, больно, придётся подложить подушку помягче. Открыл папку с играми и выбрал свой любимый "Остров сокровищ"! Играл, иногда поглядывая на дверь. Хотелось поговорить с папкой, но самому просить было боязно! Вот если бы папа пришёл сейчас ко мне.

[Семен Викторович]

Но папа решил вместо комнаты Олежки, наведаться на кухню. Очень уж хотелось после всей этой нервотрёпки пожевать чего-то съестного. На кухне он обнаружил второго нарушителя спокойствия. И, судя по свинюшнику вокруг, он был тут уже давно.

- А аккуратнее есть ты не умеешь? – мужчина снова начал заводиться.

Успокоишься тут с такими детками. Что ни ребенок – то ходячая катастрофа.

– Это что такое?! – Семён поднял с пола жирный пакет, судя по всему из-под рыбы.

[Толя]

Толя лениво обвёл глазами засыпанную крошками столешницу и пятна на полу.

- Ну, намусорил немного, сейчас уберу, - ответил он лениво, подавляя зевоту.

[Семен Викторович]

- Ты дома, видимо, тоже так себя ведешь… Потому твоя мама управу на тебя не может найти, - Семён выкинул пакет в мусор и повернулся к столу. – А потом приходится вытаскивать тебя из разных сомнительных историй. Кстати, хотелось бы послушать про твою последнюю выходку. И желательно поподробнее.

Мужчина приблизился на "опасное" расстояние, с которого уже мог в случае дерзкого ответа заехать мальчишке по шее.

[Толя]

О, понеслось. Толя закатил глаза. Похоже дядя Семён совсем не в духе. На Олеге он, кажется, не разрядился, а только распалился. Но если он думает, что Толик вот так сейчас встанет на вытяжку и всё доложит как в армии, он сильно ошибается. Толик не такой. Он личность независимая.

- Да я маме уже всё рассказал, - Толя немного отодвинулся вместе со стулом. - Да и вообще я сейчас ем.

[Семен Викторович]

Ах, он сейчас ест!

Тут Семён не удержался и всыпал племянничку увесистый подзатыльник.

- Сейчас вообще у меня без еды останешься, - мужчина демонстративно вложил хлеб в пакет и засунул его в хлебницу.

[Толя]

Фигасе! Толя сидел и хлопал глазами. Такого поворота он не ожидал.

- Дядь Семён, вы чего? - только и смог он произнести.

[Семен Викторович]

- Ничо! – буркнул взрослый и сел на близлежащую табуретку. – Я жду… - произнес он, глядя в упор на подростка.

Это ожидание, вероятно, относилось к рассказу Толика об его похождениях.

[Толя]

- А чего? Чего? - всё ещё хлопая глазами, теперь уже испугано, Толя со стулом отодвинулся ещё подальше от дяди и принялся растирать затылок, который всё ещё гудел после удара.

[Семен Викторович]

- И долго мне ещё ждать?! – голос взрослого звучал на повышенных тонах и явно не предвещал Толе ничего хорошего. – Как выкидывать фокусы, так ты крут! А как отвечать за свои поступки, так сразу "чего"!

[Олег Лисовский]

Сквозь победный клич пирата, нашедший свой клад на острове, я услышал через двери голос папы на кухне. Скорее всего, он уже принялся "распекать живьём" двоюродного братца за его выходки. Были слышны отдельные словечки. Выглянуть в коридор я побоялся. Всё ещё отзывалась крепкой болью попа после полученного ремешка. Нарываться на добавку не хотелось.
"Не повезло Тольке сегодня! Да и папе, если честно, тоже! Со вторым охламоном уже разборки у него сегодня!"

[Толя]

Толя ещё больше растерялся. Такого напора он не ожидал.

- Так а я чего? - промямлил он, отодвигаясь ещё немного. - Я ничего. Так само получилось. Я же не думал, что так будет.

[Семен Викторович]

- Не думал он, - Семён ослабил напор, но с Толика "не слез". – И что ты сделал? – уточнил он. Сестра, конечно и так всё рассказала, но мужчине хотелось услышать всё это от самого виновника торжества.