Путешествие, 2-й день

Андрей Аркадьевич

- Но Сецех интересен не только этим. Во-первых, он стал одним из первых польских шляхтичей не королевской крови, упомянутым в летописях. Уважаемые польские историки не определись, кто же первый, нам, иностранцам, поправлять их не совсем правильно. Так что скажу обтекаемо: воевода Сецех один из претендентов на это высокое звание. А во-вторых традиционно именно его называют человеком. управлявшим князем Владиславом Германом. Насколько это справедливо? Понятно, что Сецех не мог подчинить себе князя в одиночку, а действовал от имени шляхетской партии. Был ли он настоящим лидером этой партии? Или же одним из лидеров? Или же был какой-то теневой лидер, управлявший князем через воеводу? Мы не знаем точного ответа на эти вопросы. Достоверно только одно: внешне именно Сецех имел решающее влияние на поступки князя Владислава.

Серёжка Ларионов

Сережка продолжал внимательно слушать, не забывая поглядывать за окно.
Лесополоса подбиралась к шоссе все ближе. Неожиданно мелькнул знак с перечеркнутым силуэтом населенного пункта. Кончилась деревня хуторов. Ну и не жалко.

Андрей Аркадьевич

- Итак, противоборствующие войска сходятся, как говорят в Польше, в «битве над Гоплем». Точное местонахождение поля боя, насколько я знаю, неизвестно, в Польше есть несколько озер с названием Гопло. Зато абсолютно точно известно, что силезцы были полностью разбиты, Збигнев бежал с поля боя и пытался спрятался, но вскоре был арестован и заключен в одном из замков. Есть свидетельства, что он сдался добровольно, предварительно получив гарантии, что его жизнь будет сохранена. Но стопроцентно достоверными их назвать нельзя.

Серёжка Ларионов

Сережка вздохнул: не повезло молодому князю.
Шоссе начало заворачивать вправо, деревья достигли дороги, но только для того, чтобы сразу отпрянуть. А за этой стеной оказался еще один хуторок. Только подальше от шоссе и скрытый зеленью. Так что что именно там построено из автобуса было толком не разобрать.

Андрей Аркадьевич

- Казалось бы, на этом история мятежа должна была завершиться, но случилось прямо противоположное. Из лидера сопротивления Силезии Збигнев неожиданно превратился в такого лидера по всей Польше. Разумеется, не самостоятельного. Он просто стал знаковой фигурой, своего рода знаменем, для всех, кого не устраивала власть палатина Сецеха. А таких по всей Польше было немало. И вместе они обладали серьезным влиянием.

Серёжка Ларионов

После хутора лес, наконец-то подтянулся к самому шоссе. Но указатель был все равно отлично различим: 114 километров до Варшавы и 9 до ближайшего города. Сережка понадеялся, что до него Андрей Аркадьевич успеет рассказать историю молодого князя Збигнева. Мальчишке очень хотелось узнать, чем же все кончилось.

Андрей Аркадьевич

- Сецех и его сторонники, а значит и князь Владислав, оказались не готовыми к такому повороту событий. Под давлением оппозиции Збигнев был сначала освобожден, а затем официально признан законным князем и получил в управление надел в Великой Польше. Чтобы как-то ослабить последствия этой уступки, Владислав сделал силезским князем своего младшего сына, одиннадцатилетнего Болеслава. Но идея оказалась неудачной. Болеслав, хоть и был совсем мальчишкой, не захотел стать послушной куклой в руках своего отца и его палатина. Вместо этого он оперся на силезскую знать, дав им понять, что готов быть их князем вместо Збигнева. Ну а для самих силезцев разница между старшим и младшим братом была не принципиальной, лишь бы князь следовал их интересам.
Андрей Аркадьевич перевел дыхание и продолжил.
- Так что вместо одного мятежного сына Владислав Герман получил двух. Больше того, уже в 1098 году они объединились и единым фронтом выступили против отца и его палатина. И снова в бою сошлись две армии, только теперь успех сопутствовал уже мятежникам. Но, победив, братья не стали свергать своего отца, они сохранили за Владиславом титул польского князя. Правда, Збигнев получил в управление всю Великую Польшу и Куявию, а Болеслав помимо Силезии стал правителем Малой Польши. Фактически под властью Владислава осталась только Мазовия. Его власть над остальной Польшей была чисто номинальной. Что же касается Сецеха, то он не был ни казнен, ни лишен свободы, но потерял должности палатина и воеводы и был удален от княжеского двора.

Серёжка Ларионов

Вот тебе и раз. История закончилась как-то неожиданно быстро. Но хорошо, что мирно: никого не казнили.
Привычный полевой пейзаж с вкраплениями кусочков леса и убегающей в сторону грунтовой дорогой мальчишка отслеживал уже на автомате.

Андрей Аркадьевич

- Это поражение надломило престарелого князя Владислава, и вскоре, а именно в 1102 году он умер, оставив после себя раздираемую противоречиями страну и двух амбициозных сыновей-князей, каждый из которых мечтал стать единовластным правителем. Новый этап междоусобной войны в Польше был предопределен, но битвы начались не сразу после смерти старого князя, а через четыре относительно мирных года. В это время каждый из сыновей в своих владениях копил силы для решающей схватки, а так же пытался заручиться поддержкой соседних стран.

Серёжка Ларионов

Понятно. Значит, начиналась новая серия княжеских разборок. Братья и союзники превратились в злейших врагов. К сожалению, и так в жизни бывает.

Впереди нарисовалось что-то вроде очередного хуторка, а на обочине мелькнул очередной указатель с названием населенного пункта, в который как бы въехал автобус. Кажется, еще одна слободка.

Андрей Аркадьевич

- И вот дойдя до этого момента, я прерву свой рассказ, чтобы обратить ваше внимание на то, где мы проезжаем. А проезжаем мы через деревеньку, которая называется Вулка Каменна, то есть Каменная слободка. И это название является, пожалуй, главной достопримечательностью деревни. Памятью о тех далеких уже временах, когда уровень благосостояния ее жителей заметно выделялся на фоне соседей: вокруг строили деревянные дома, а здесь каменные.

Серёжка Ларионов

Как и следовало ожидать, Андрей Аркадьевич прервался. И рассказал историю, конечно, забавную, но по интересности ни в какое сравнение не идущую с противостоянием двух князей. Сережке хотелось поскорее узнать, кто же победит? Тем более, что мальчишка сам не понимал, на стороне кого из братьев его симпатии.
Но, наверное, придется ждать: автобус проехал указатель с силуэтом населенного пункта, то есть в слободку они пока только въезжали.

Андрей Аркадьевич

- И, поскольку ничего интересного кроме красивого названия в деревне нет, я вернусь к общепольской истории. Думаю, вы ждете рассказа о решающей битве двух братьев-князей, как это было в нашей истории. Например, у Ярослава Мудрого со Святополком Окаянным и позже с Мстиславом Черниговским. Но в Польше на первом этапе все получилось иначе. Четыре относительно мирных года, про которые я сказал ранее, были наполнены мелкими стычками, благодаря которым юный Болеслав незаметно и методично наращивал свое преимущество.

Серёжка Ларионов

Мальчишка обрадовался: экскурсовод вернулся к войне князей. Вот только война получалась не очень обычной. Тем интереснее.
Между тем постройки слободки были не всегда каменными и держались от шоссе на почтительном отдалении. В их сторону ушла дорога. Даже не грунтовая, а гаревая. Так, во всяком случае, Сережке показалось.

Андрей Аркадьевич

- Причем не столько военное преимущество, сколько психологическое. Политика младшего брата больше отвечала интересам польской знати, польской шляхты, чем политика брата старшего. Збигнев почувствовал, что в этой медленной борьбе шансов у него нет, победу ему может принести только обострение ситуации. И это обострение устроили его союзники: поморяне и чехи, вторгшиеся во владения Болеслава с севера и юга соответственно. Настолько неожиданно, что отряд поморян смог застать Болеслава врасплох во время охоты, и тому буквально чудом удалось спастись. Он смог уйти от погони, начал собирать войско и дважды звал на помощь старшего брата. Но Збигнев не пришел.

Серёжка Ларионов

Что-то Збигнев перестал Сережке нравиться. Как можно так брата бросать? Пусть даже они и соперники, но он же старший, понимать должен!
После ухода в сторону гаревой дороги начался поворот налево, и домики подступили к самой обочине. Мальчишка поймал себя на мысли, что здесь, на Лукувской земле, домики были не такие вычурные, больше похожие на российские. И крестов у дороги стало меньше. Может, тут не такие религиозные люди живут?
Словно в ответ на это промелькнула за окном аккуратненькая белая капличка с жестяной крышей и чуть покосившимся крестом над нею.

Андрей Аркадьевич

- И тем не менее Болеслав сумел с честью выйти из труднейшего положения, нанес поражение поморянам и смог замириться с чехами. В результате Збигнев был вынужден признать старшинство младшего брата. Он не потерял своих земель, но управлял ими уже не как самостоятельный князь, а вассал Болеслава.

Серёжка Ларионов

Сережка улыбнулся. Молодец Болеслав! Все сделал как настоящий князь!
А еще мальчишка подумал, что на капличке Каменная слободка закончилась, но не тут-то было. Пошла вторая группа домиков и к ним еще одна гаревая улочка-дорога. Похоже, в Лукувской земле были свои взгляды на то, как делать покрытие грунтовкам.

Андрей Аркадьевич

- Но такое положение продлилось всего лишь около года. При первом же случае, который показался ему удобным, Збигнев восстал… И убедился, что его подданные хотят видеть во главе Польши не своего господина, а Болеслава. А тот был уже не готов снова и снова прощать брату его вероломство. Войска князя Польского, усиленное отрядами союзников, то есть дружинами из Венгрии и с Киевской Руси, снова вторглось во владения Збигнева. И опять до решающего сражения дело не дошло, потому что Збигнев не смог собрать внушительную армию, которая могла бы противостоять на поле боя дружинам брата. В итоге Збигнев бежал за границу. По уже сложившейся традиции – в Чехию. А Польша в очередной раз объединилась под властью единого князя.

Серёжка Ларионов

В истории Польши все наладилось, так что Сережка смог уделить больше внимания домам за окном. В этой части слободки они были более "польскими". А домик на околице вообще красавец.

Лоджия на втором этаже мальчишку просто покорила. Летом он бы на такой с удовольствием спал... Только не в паре метров от шоссе, конечно.

Андрей Аркадьевич

- И вот тут Болеслав принимает очень спорное и рискованное решение: он продолжает активную борьбу с союзниками бежавшего брата. Прежде всего с Поморьем, давая понять, что намерен вернуть завоевания предков и полностью его подчинить. И с Чехией. Здесь его политика была сначала осторожная и скрытная, но вскоре он отбросил осторожность и открыто вмешался в чешские междоусобицы.

Серёжка Ларионов

После домика, который так понравился Сережке, шоссе довольно резко свернуло вправо. Мальчишка подумал, что начался лес, но это оказался совсем куцый перелесок, который сменило небольшое поле между шоссе и очередными домиками в отдалении.

Андрей Аркадьевич

- Этим самым он привлек к себе внимание Императора Генриха Пятого, которому не понравилось такое поведение юного польского князя, которого он считал своим вассалом. И Император выставляет ему требование: ежегодно выплачивать 300 гривен серебром либо поставлять 300 рыцарей в императорскую армию. А так же вернуть Збигневу половину его владений. В противном случае Генрих угрожал вторгнуться в Польшу с войском и принудить Болеслава принять его условия. Правда, слышатся знакомые нотки?

Светлана Максимовна

Светлана Максимовна улыбнулась. Как не старался Андрей Аркадьевич быть аполитичным, все равно политика иногда в его рассказе прорывалась. Но женщина не видела в этом беды. Вытравить всю политику из жизни невозможно. В небольших дозах и по делу, как вставлял ее экскурсовод, политика смотрелась вполне допустимо.

Андрей Аркадьевич

- Так вот, Болеслав поступил очень умно. Он отверг притязания Императора. Но при этом не стал громко заявлять о независимости Польши или торопливо короноваться. Таким образом, у Императора осталась возможность подать событие как мятеж вассала. Глядя из сегодняшнего дня, кажется: какая разница? А для того времени разница огромная.

Серёжка Ларионов

Очередными домиками Каменная слободка закончилась. Но тут же мелькнул новый указатель, что начинается новая деревня с двойным названием. Вот только видно ее не было: за окном привычно проплывали прямоугольники полей и островки деревьев и кустов. Да еще уходящая в сторону очередная грунтовка, обрамленная мощной густой аллей.

Андрей Аркадьевич

- Ситуацию в Священной Римской Империи в начале XII века очень точно характеризует строка из песни Высоцкого:
И вассалы восстать норовят!
Действительно, норовили. Повсеместно. Но это были восстания, так сказать, за улучшение условий вассалитета. Сам принцип подчинения Императору и целостность Империи в этих восстаниях под сомнение не ставились. Поэтому и отношение к бунтовщикам было не слишком жестким. Конечно, бывало всякое, и кое-кто из таких мятежников расстался со своими владениями и даже жизнью. Но чаще бывало наоборот: вялотекущий мятеж тянулся годами и часто заканчивался без потерь для мятежника. А то и некими приобретениями.
Экскурсовод перевел дыхание и продолжил.
- Так что, по сути, сделал Болеслав? Он создал ситуацию, в которой Император мог рассматривать его отказ как такой вот чисто вассальный мятеж без покушения на независимость. Соответственно, это не требовало от Генриха Пятого жесткой реакции. Ну, побунтует этот поляк, дело молодое. Потом изъявит покорность, договоримся.

Серёжка Ларионов

Сережка внимательно вслушивался в непростую историю, гадал, что будет дальше, и радовался, что новой деревни пока не видно, и Андрей Аркадьевич не отвлекается.
Зато автобус проехал мимо высокого деревянного креста, стоявшего у обочины прямо в поле. Раньше такого, кажется, не было. Вот тебе и не слишком религиозная Лукувская земля.

Андрей Аркадьевич

- А в самой Польше, конечно, поступок Болеслава расценивался иначе. Это было именно объявление фактической независимости. Таким образом, молодой князь доказывал делом правоту политики деда, Казимира Восстановителя. Получалось, что он поступил абсолютно правильно, временно подчинившись Императору, чтобы Польша могла одолеть смуту и собрать силы. А теперь, когда силы собраны, уже можно было вернуть независимость де-факто и искать возможность закрепить ее юридически.
Экскурсовод перевел дыхание и продолжил.
- Оставалась, правда, самая малость: выстоять против попытки Императора наказать мятежного вассала. Все понимали, что попытка будет не слишком жесткая, но она обязательно будет. Именно столкновение с имперской армией должно было решить судьбу Болеслава и Польши. И здесь очень многое зависело от военных талантов польского князя, который с самого начала выбрал очень рискованный план.

Серёжка Ларионов

Автобус все-таки добрался до следующей деревни. О ее настоящем начале возвестил указатель с силуэтом и штакетник, за которым довольно густо росли деревья. Вдоль штакетника перпендикулярно шоссе ушла очередная проселочная дорога.
Честно сказать, Сережка совсем не хотел слушать про историю этой деревни. Он хотел слушать про князя Болеслава.