Желания должны исполняться

Николай Иванович

- Я тебя шлёпаю, - разъяснил я очевидное и с огромным смаком крепко шлёпнул парня ещё раз. - Гена. Хорошо, я так и буду тебя называть, - новый шлепок. - А теперь запоминай правила, - я ещё раз шлёпнул мальчишку по заду. Рука уже гудела, но ягодицы парня начали приобретать отчётливый розовый оттенок.

Геннадий

Первой мыслью Геннадия было, что мужик совсем ненормальный. С чего вдруг он его начал шлёпать и главное за что? Но эти вопросы так и остались без ответа. Рука у мужика была довольно увесистая и тяжелая, и вскоре мальчишке стало не до выяснения причин его шлёпанья. Он запыхтел, пытаясь освободить руку, и на очередной шлепок засучил ногами.

- Ай, больно!- закричал он. – Ай! Не надо!

Николай Иванович

- Это я решу, что надо, а что не надо, - сообщил я, нанося очередной удар. - От тебя требуется сообщить, понял ты условие или нет, - я снова шлёпнул пацана, подкрепляя свои слова "массажем" мягкого места.

Геннадий

- Ай! Какие условия?! – мальчишка заерзал с новой силой.

Николай Иванович

- Те, которые я тебе разъясняю, - сообщил я снова сильно шлёпнул мальчишку.

Здорово, что он такой непонятливый! Процесс порки доставлял мне огромное удовольствие. Более того, я всё больше входил во вкус. Только вот рука уже сильно зудела.

Геннадий

Мальчишка снова ойкнул, на этот раз более протяжно, и забил ногами в воздухе. Говорить он ничего не стал, сообразив наконец, что каждый его вопрос, добавляет ему новой боли. А мужик медлит. Ему-то что? Он, наверное, специально медлит…

Парень зажмурился в ожидании нового шлепка.

Николай Иванович

И шлепок не заставил себя ждать.

- Я спрашиваю, всё понятно? - добавил я сразу после него.

Геннадий

- Да-а-а, - с трудом выдавил парень, подкрепляя свои слова протяжным стоном.

Он, конечно, не ожидал, что месяц его повиновения начнется с такой болезненной шлёпки.

"Что же он тянет?" – думал мальчишка про себя, пытаясь хоть немного остудить боль. Хотя бы мысленно.

Попа уже ощутимо пылала и новых ударов по ней не хотелось. Гена даже готов был заочно согласиться со всеми будущими и настоящими правилами, лишь бы его пятую точку оставили в покое.

Николай Иванович

- Хорошо, - я оглядел задницу подростка, приобретавшую всё более насыщенный цвет. Хорошая порка получилась, но пора остановиться. А то парень нормально ходить и сидеть не сможет. А это в мои планы не входило. Мою руку он почувствовал, да и я успешно выступил с дебютом. Двинемся дальше. - Поднимайся, - распорядился я.

Геннадий

Гене два раза говорить было не нужно. Он проворно вскочил на ноги, пряча интимные места, и одновременно второй рукой пытаясь растереть попу. Боль понемногу сходила на нет, но теперь её место заняло чувство стыда. Мальчишка стоял, отводя взгляд, красный как рак, не понимая, что ему делать дальше. Как вести себя с человеком, который начал своё знакомство с такой унизительной шлёпки, он не знал. С таким он сталкивался впервые. Но теперь с ужасом осознавал, что его ждет в ближайший месяц и заранее оценивал ущерб.

Взбунтоваться он пока не решался, но и терпеть подобные унижения было обидно. Успокаивала только одна мысль, что калечить и убивать его не будут. Но вот что будут – эта неопределенность очень пугала. Если будут вот так каждый день обрабатывать его задницу, то месяц он точно не выдержит. Но можно ли на данном этапе ему выйти из игры? И если можно, то как? Этого он тоже не знал. Что добавляло опасений и страхов.

Николай Иванович

Мальчишка выглядел презабавно. Несколько секунд я любовался на его раскрасневшуюся от стыда мордаху, а потом поднялся с дивана, направился к выходу из офиса и махнул ему рукой.

- Пошли со мной.

Геннадий

Гена, приготовившись уже было слушать нудные правила на тему, что можно, а что нельзя, поначалу даже растерялся. Как пошли? Куда? В таком виде?!

Но секундой позже догадался, что мужику на это совершенно наплевать. Вернее, даже не так. Этот мужик сам ему и приказал раздеться, чтобы шкандыбать в таком виде по коридорам здания.

Поэтому, не произнося ничего вслух, парень понуро поплёлся за дядькой, по-прежнему прикрывая пах и стараясь держаться поближе к стене. Так хоть можно повернуть нашлёпанную и оттого красную попу к стенке, если вдруг кто-то будет проходить мимо. Теперь ещё к стыду от наготы прибавлялся стыд за унизительное наказание. Очень не хотелось, чтобы кто-то ещё узнал, как его только что выпороли. Прямо как маленького ребенка, разве что немного посильнее.

Николай Иванович

Это, конечно, была сцена. Мальчишка прикрывал стыдные места, оттягивал футболку и краснел. Представляю, что он сейчас чувствовал! Я то был в восторге от ощущения своей власти над ним. Но вида не подавал. Напустив на себя серьёзный вид, я прошёл по коридору и вызвал лифт, краем глаза следя, чтобы парень был рядом.

Геннадий

А Гене ничего не оставалось как идти следом. Оглядываясь, сгорая от стыда, он по-прежнему двумя руками прикрывал свой пах и прижимался к стенкам.

Николай Иванович

На лифте мы спустились на первый этаж, где нас ждал охранник, который при виде Генки начал ехидно ухмыляться.

- Верните, пожалуйста, одежду мальчика, - попросил я и бросил парню: - Одевайся.

Геннадий

На усмешку охранника Геннадий не отреагировал. Было, конечно, неприятно, но не более. Пусть себе лыбится, если ему так нравится... Тем паче, этот охранник его уже видел в неглиже. Вот незнакомые люди - другое дело. Благо, им никто не встретился по пути.

Услышав, что ему следует одеться, мальчишка несказанно обрадовался. Ну, наконец-то! Сразу бы так! Он радостно схватил брошенную ему одежду и начал довольно резво одеваться. Через минуту он уже сидел на корточках в штанах и быстро зашнуровывал кроссовки.

Николай Иванович

Я дождался пока парень оденется.

- Сейчас мы переместимся в другой мир, - сообщил я. - Совсем в другой. Чем быстрее ты в нём сориентируешься, тем меньше будешь порот. Прояви сообразительность, ради своего же блага. Я - твой хозяин. Ты - мой слуга.

Произнеся эти слова, я ухватил парня за ухо и потащил через стеклянные двери. Но, когда мы вышли, то оказались не на знакомой нам обоим улице российского города 21 века. Мы стояли на лондонской улице 80-х годов 19 века. Перед нами катили кэбы, важно вышагивали джентльмены в котелках и цилиндрах, спешили разносчики. Стеклянные двери за нами тоже преобразовались в двери лондонского дома 19 века. Одеты мы с Генкой были не совсем согласно эпохе. Особенно диссонировал он в своих джинсах и яркой куртке. Но идти нам предстояло буквально несколько десятков метров.

- Иди за мной, - скомандовал я, отпуская ухо парня. - Обращаться ко мне будешь "сэр".

После этого я зашагал по мостовой.

Геннадий

Генка схватился за горящее ухо и испуганно огляделся вокруг. Как это у этого мужика получилось?! Недоумевая, мальчишка во все глаза пялился на старинные улочки Лондона и проходящих мимо людей. Ничего себе шуточки! Эксперимент-экспериментом, но чтобы люди могли перемещаться во времени… Гена даже с неким благоговейным почтением взглянул на своего провожатого. Если тот умеет проделывать такие штуки, то с ним, и вправду, лучше не спорить.

Парень скованно кивнул и зашагал следом. Благо, теперь он был в одежде. Хоть она и слишком отличалась от одеяний окружающих людей, это было куда лучше, чем шкандыбать без штанов.

Николай Иванович

Мы зашли в ближайшую дверь и оказались в старинном магазине одежды. Навстречу мне со слащавой улыбкой двинулся управляющий.

- Здравствуйте, мистер Николас. Рад вас видеть. Ваш заказ готов. Изволите примерить?
- И для слуги тоже готов? - строго поинтересовался я.
- Именно так. И аксессуары, о которых вы просили, доставлены для вашего выбора.
- Аксессуары позже, - распорядился я. - Для начала одежда.
- Извольте.

Мы говорили по-английски, но, благодаря работе экспериментаторов и я, и Генка не только легко понимали этот язык, но и говорили на нём с чисто лондонским акцентом.

Меня провели в специальную комнату для примерки. Гену же отвели в закуток за ширмочкой. Там его ждали шорты до колен, форменная курточка с вышитым моим вензелем "NN" кепка-конфедератка с таким же вензелем, гольфы и ботинки. Всё по его размеру. Облик парня должен был соответствовать облику слуги. Должен признаться, что мир в который мы попали был лишь похож на Европу 19 века, но имел некоторые отличия, которые я предусмотрел заранее и о которых Генке только ещё предстояло узнать.

Геннадий

Гена переоделся во всё, что ему дали и вышел из-за ширмы, оглядывая себя со всех сторон. Вид его был очень непривычен. По крайней мере, для него самого. Но спорить или задавать какие-либо вопросы, он побоялся. Ещё, не дай бог, снова разденут и заставят светить голым задом. Мальчишке и так хватило первого знакомства. Попа до сих пор отзывается ноющими отголосками и неприятными воспоминаниями.

Николай Иванович

Я переоделся в клетчатый костюм, сшитый по местной моде, подхватил тросточку и вышел в зал. Здесь ожидал меня Генка, одетый в свой новый костюм. Я придирчиво осмотрел парня и остался доволен.

- Неплохо, - одобрил я. - А что у нас с аксессуарами для слуги.
- Всё готово, для вашего выбора, - улыбнулся управляющий и отдёрнул занавесочку у одной из витрин.
Нашему взору открылся целый набор шлёпалок, плёток, тростей, и ремней, которыми можно пороть непутёвых мальчишек. Глаза у меня разбежались.
- Что скажешь, Генка, - задумчиво обронил я.

Геннадий

Гена недоверчиво скосил взгляд и настороженно замер. Говорить ничего не хотелось. Если всё это предназначалось для него, то лучшее, что он мог, это промолчать. Мальчишка нервно сглотнул и отвёл глаза. Не хватало ещё советовать, чем шлёпать себя самого.

В глубине души Гена очень надеялся, что мужик не выберет ни один из предметов. Потому что уж очень жутко выглядели все эти аксессуары.

Николай Иванович

Я начал перебирать девайсы.

- Выбор богатый, - похвалил я. - Мне, конечно, нужно что-то компактное в дорогу. Впрочем, главное, конечно, воспитательный эффект.
- Не желаете ли опробовать? - поинтересовался управляющий.
- Пожалуй, - согласился я. - Где это удобнее сделать.
- Да прямо здесь, - предложил управляющий. - Не опасайтесь. Наш персонал привычен. А если зайдёт кто-то из посетителей, то их только развлечёт действо.
- Резонно, - согласился я и повернулся к Генке. - Заголяй зад и ложись животом вот на этот прилавок.

Геннадий

- Что прямо здесь?! – ошарашенно пробубнил он.

Разочарованию мальчишки не было предела. А он то уже надеялся, что его прилюдные оголения кончились. И тут на тебе – снова заголять зад! Да и чего ради? Ради очередного шлёпанья. И на этот раз это, кажется, будет куда больнее, чем рукой.

Мальчишка испуганно взглянул на предлагаемые инструменты и жалобно уставился на взрослого.

- Не надо, пожалуйста… Я же ничего не сделал.

Николай Иванович

- Уже сделал, поскольку не послушался приказа, - жёстко ответил я. - И лучше тебе сделать, что сказано, иначе заработаешь более серьёзную порку.

Геннадий

Мальчишка обреченно поднял глаза и стал возиться с пуговицами на шортах. Через минуту он уже неуверенно топтался у указанного прилавка, но никак не мог решиться на него лечь.

Николай Иванович

- Ну, я жду.

Я потянул с прилавка бамбуковую трость. Вряд ли мне пригодится эта вещь в дороге, но опробовать её в деле очень хотелось.

Персонал магазина, включая двух молоденьких продавщиц из дамского отдела, стал подтягиваться к нам, чтобы посмотреть на зрелище. Кроме нас с Генкой, клиентов в магазине в этот час не было, и все не возражали против маленького шоу.

Геннадий

Увидев женщин, Гена остановил процесс снимания шорт и начал слабо сопротивляться:

- Я не могу при них, - умоляюще бормотал он. – Скажите, чтоб они ушли...

Краем глаза мальчишка покосился на бамбуковую трость. Это его сейчас будут этим...? Нееет! От одной только мысли, что данная штуковина прогуляется по его заду, Генке стало не по себе. Даже женщины теперь не касались такой уж страшной угрозой.

Николай Иванович

- Это что ещё за разговоры? - разозлился я и задвинул парню крепкий подзатыльник. - Не тебе тут ставить условия. Делай, что сказано!

Геннадий

- Нет, я не хочу, - замотал головой Генка, отодвигаясь, чтобы не схлопотать следующий подзатыльник. – Я домой хочу, - нерешительно произнес он. – Я не готов… я не буду…

Мальчишка ещё что-то мямлил себе под нос, но в голове уже вырисовывались самые нерадостные картины. Эксперимент он не выдержал и теперь всю оставшуюся жизнь ему придется перебиваться с хлеба на воду. Как же всё это несправедливо! Где-то в глубине души Генка даже считал себя слабаком. Провалить такой шанс... Но внушительный вид бамбуковой трости тут же менял ход его рассуждений в другую сторону.